Форпост

Он попал в строительные войска, куда сметался призывной социальный мусор, лишенный доверия в допуске к оружию и к серьезной военной технике. Сюда отбраковывались и приличные ребята с ограничением службы по здоровью, но в то подразделение, куда случаем распределили Федора, словно по выбору отрядили только что отсидевших свой срок уголовников, шпану с приводами и парней с неустойчивой психикой. Родом этот контингент происходил из мест, где градообразующими предприятиями были самогонные аппараты.

Отправили его в Казахстан, на строительство секретного объекта в голой степи, где торчали серые кирпичные домики воинской части, разбросанные поодаль котлованы будущих зданий и – возводящиеся строения, архитектурой напоминавшие двухэтажные приземистые бараки. Все остальное пространство - выжженная зноем земля, тянущаяся за горизонт под сенью горячего белесого неба, куда, как в запретную зону, никогда не залетали облака. Прежде он не видел такой огромной, ровной, как стол, поверхности, пугающей своим безлюдным величественным пространством.

В двух километрах от обиталища возводителей стройки грохотала пару раз в сутки железная дорога, но поезда на ней останавливались редко, в основном – ломовые, с грузами для созидания будущих бетонных коробок. Ближайший городок располагался километрах в сорока, и достопримечательностями его, по слухам, были цементный завод и соляная фабрика.

Температуру зимой и летом в этих краях отличала одинаковая абсолютная величина «сорок», а настроение местного народонаселения неизменно пребывало в области отрицательных значений, ибо причин для радостей житейских не обнаруживалось в принципе.

Солдат кормили белесой баландой неопределенного происхождения, пересоленной тухловатой селедкой, местная вода настырно отдавала ржавым железом, а заваренный в ней казенный чай – казарменной шваброй.

Но все бы тяготы быта и каторжной работы снес Федор без ропота и отчаяния, если бы не окружающая его публика, - злобная, похабная по своей сути, небрежная в одежде, в еде, да и в работе, развлекающаяся бесконечными стычками, унижением слабых и черным дурным пьянством.

Здесь не было вина или же водки, но население этого грязного, пропитанного потом, дерьмом и цементной пылью шалмана, вполне и изобильно удовлетворялось политурой, техническими ядовитыми спиртами и растворителями клея. Алкогольным деликатесом считался «тройной» одеколон.

В царящем вокруг произволе некоторые признаки соблюдения уставных формальностей казались циничной насмешкой над здравым смыслом.