Формула Z

«А это идея, – вдруг понял Саня. – Спасибо!» – мысленно сказал он голосу и попробовал встать. Не вышло.

И только когда Яна подошла к двери, ему вдруг стало так тоскливо, что он подскочил, как пружина, и принялся в темпе закидывать вещи в рюкзак.

– А прикольно ты это, – просипел он за Яниной спиной, когда догнал. – Ну, про Пиковую даму. Никогда не думал, что такие штуки бывают. Я, правда, почти ничего не понял…

(«Что ж ты несешь-то, баран?» – надрывался всё тот же голос.)

Но Яна развернулась к нему.

– Правда? – спросила она так, будто обрадовалась («Обрадуются тебе, щас…»). – Это же так просто! Ну, на словах. Смотри…

И обалдевший Саня снова слушал про квантовую детерминацию, про взлом реальности и альтернативные вероятности, и ему даже казалось, что он что-то понимает. Не из слов, может быть, а прямо из черных дыр, которые чернели совсем близко. Он представил, что говорит ей вот это – «Твои глаза как черные дыры», – и застонал; а она спросила: «Что?» – и тут же продолжила про спайки миров:

– Это слово – «миры» – привычней для нас, поэтому так и будем говорить. Ты никогда не думал, на что похожи заклинания?

– Заклинания?.. Какие заклинания?

– Да любые! Ну, когда нужно произнести какие-то слова и что-то там будет?.. На голосовой пароль! Говоришь, система распознает частоты и всё прочее, и – опа! Значит, чтобы распознать заклинание, тоже нужно распознающее устройство. Только оно не в евклидовом пространстве этой вероятности… ну, не материально, как мы говорим. Оно в спайке между альтернативными вероятностями, то есть между мирами – двумя или… их может быть сколько угодно.

– И как его туда всунуть?

– Хороший вопрос. – (Саня был уверен, что это позор, а не вопрос, но промолчал.) – Ничего никуда всовывать не надо, потому что грань между миром и компьютером, между реальным и виртуальным стирается. Так же как грань между мирами. Сама по себе реальность делается таким компьютером. Сейчас объясню, – кивнула она, глядя на Санину челюсть. – Когда ты говоришь «окей гугл», запускается цепочка причин и следствий, она же детерминация: движок распознает частоты, обрабатывает их и выдает результат. Всё в рамках евклидового мира, никаких чудес. Когда какая-нибудь, допустим, ведьма говорит «авада кедавра!» – тоже запускается детерминация, только квантовая: эти слова активируют спайку и приводят к какому-то следствию, но в другой реальности; оно, в свою очередь, приводит к следующему следствию, но снова в другой реальности; и так далее, и так далее. А на выходе получаем то, что нужно ведьме.

– А как они активируют эту спайку?

– Ну ты мастер сложных вопросов! – восхитилась Яна (мастер чуть не хрюкнул). – Так же как телефону, чтобы отреагировать на «окей гугл», нужна конкретная конфигурация – такое-то железо, такой-то софт, причем с вариантностью порядка десятимиллионных долей процента, – так же и миру нужна конкретная конфигурация конкретных обстоятельств, чтобы отреагировать на «авада кедавра». Точнее, мирам.

– Каких обстоятельств? – спросил Саня. Он и правда заинтересовался.

– А вот это, – торжественно сказала Яна, – самый заковыристый из всех твоих вопросов. Когда я буду знать на него ответ, я смогу управлять миром. Правда, я не хочу управлять миром, – добавила она потише. – Ни этим, ни другими. Хотя кое-что я и сейчас…

Тут в Санину голову втолкнулись какие-то крики, и Саня огляделся.

Они, оказывается, отошли уже довольно далеко от школы, причем совсем не туда, где был Санин дом.

Прямо перед ними по проспекту Несгибаемых маршировали дядьки с факелами и что-то орали, выкатив глаза. (Как зомби из ужастика, – сразу мелькнуло в голове.) Это «что-то» было, наверное, словами, но Саня не разбирал ни звука, хоть и знал наизусть все родные кричалки и даже кричал их сам, когда это было надо в школе.

Он видел, конечно, такие шествия в сети и слышал о них, но вживую наткнулся впервые, да еще и нос к носу. Свет факелов выхватывал из темноты орущие лица – багровые пятна с вытянутыми дырами-ртами, – и отсветы огня прыгали туда-сюда в тяжелом ритме нестройного шага, раздирая пространство на одинаковые рваные клочки…

Но суть была даже не в этом, хоть зрелище, конечно, сильно зашкаливало за 16+. Суть состояла в том, что большинство орущих лиц или даже все (Саня как-то видел это, хоть и ночь, и мелькание) – все лица этой огненной многоножки были никакими. Манекенными.

– …! – сказала Яна что-то.

Саня не расслышал и переспросил (было похоже на «Опять они!»), но та мотнула головой.

– Давай обойдем, – предложила она. – Я тут рядом…

Они молча прошли полтора квартала, слушая крики за спиной (те никак не желали отдаляться). Потом Саня стал, как на дуб налетел, и сказал «блин».

– Что такое?

– Да я тормоз. Рюкзак протупил у тебя взять. Ты так интересно рассказываешь, я и забыл, как нормальные люди себя ведут, – совершенно искренне сказал Саня. Яна просияла и сказала:

– Пойдем ко мне! Сегодня у меня более-менее свободно. Видишь, даже в школу пошла. Пойдем! – она даже потянула его за руку. – Покажу тебе кое-что.