Формула смерти

Я уже знал, что функциональная асимметрия человека (нагляднее всего – лица), уменьшается с годами, как бальзаковская шагреневая кожа, когда познакомился с ленинградским художником Анатолием Захаровичем Давыдовым. Это было время, когда вокруг смерти Сергея Есенина шли жаркие споры: покончил ли он жизнь самоубийством, или его убили? По просьбе Василия Ивановича Белова, я ввязался в эти споры и выступил с серией статей, как бывший судебно-медицинский эксперт и как философ. Одна из моих статей попала в руки Давыдова, и он пригласил меня к себе в гости. У него была копия посмертной маски Есенина и собственный метод исследования предсмертных эмоций. Давыдов написал даже статью о последних минутах жизни Есенина. Статья называлась «Перед смертью он плакал». Анатолий Захарович показал мне, как он высвечивает переживания, запечатленные на посмертной маске. В кромешной темноте своей мастерской, держа в руке маску Есенина, он зажег свечу и начал медленно водить ей по определенным направлениям над маской. Лицо поэта «ожило», и он действительно «заплакал». Когда я смотрел на Давыдова и Есенина, на их лица, в пламени свечи, то испытал то, что называют по-французски deja vu. Только потом, вернувшись в Москву, я вспомнил, что одна из первых моих статей о сознании называлась «Зеркало, свеча и лицо», в которой я рассматривал древний магический ритуал племени бойя кельтов. Жрец в полной темноте освещал лицо испытуемого свечой, водя ею по определенным направлениям, и смотрел, что отражается в кадке, до краев наполненной водой. Таким образом, он читал книгу судьбы человека. У славян тоже есть нечто похожее для гадания. Человек в полной темноте садится между двумя зеркалами и освещает с разных сторон поочередно свое лицо свечой, смотря в зеркальный коридор, образуемый отражением зеркал друг в друге.

Но самое главное, что я увидел тогда, в мастерской Анатолия Захаровича Давыдова, глядя на посмертную маску Есенина, и живое лицо художника, почему все покойники на одно лицо. То есть, понял, что мучило Геннадия Ивановича Шевелева, и что так долго не мог понять я, несмотря на то, что вскрыл три тысячи трупов. Я ясно увидел, что не содержит в себе посмертная маска и иллюзию чего создает игра света и тени от свечи на ней. Функциональная асимметрия лица отсутствует в посмертной маске. Функциональная асимметрия отсутствует на всех лицах умерших. Функциональная асимметрия исчезает с последним вздохом человека. И, наконец, если попытаться найти зримый образ души человека, то это будет, несомненно, функциональная асимметрия.

Нечто аналогичное функциональной асимметрии человека, передающейся индивидууму от поколения к поколению в личное пользование, можно видеть и у деревьев. Спилив дерево, мы видим на распиле асимметричные круги, по которым можно определить не только возраст дерева и как оно росло и развивалось, но и сколько еще бы лет дерево могло бы жить и процветать, если бы мы его не спили.