Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Ярким свидетельством этого процесса является уже упоминавшееся летописное известие об «уставлении» Ярославом Ростовской земли после подавления антифеодального восстания в 1024 г. «Уставить» — значит дать устав или уставы. Какие же уставы дал Ярослав Ростовской земле? Обращаясь к известным в настоящее время древнерусским княжеским уставным грамотам[287], аналогию не дошедшим ростовским Ярославовым уставам можно усмотреть, пожалуй, лишь в Уставной грамоте новгородского князя Святослава Ольговича 1136/37 г. местному собору св. Софии, содержащей разверстку дани на определенные территории[288]. В условиях острого недовольства феодально-зависимого населения Ростовской земли Ярослав, по-видимому, вынужден был пойти на строгую фиксацию размеров дани. Фиксация дани должна была сопровождаться точным указанием пунктов, где эта дань взималась. Уже А.Н. Насонов связывал «уставление» Ростовской земли Ярославом в 1024 г. с организацией здесь погостов[289]. Мысль А.Н. Насонова представляется вполне вероятной. Во всяком случае, в 70-х годах XI в. погосты как центры сбора дани в Ростовской земле уже существовали[290]. Таким образом, возникновение древнерусского княжеского центра в Волго-Окском междуречье, что само по себе свидетельствовало об определенном уровне стабилизации подвластной этому центру территории, быстро привело к вполне определенному феодально-административному делению последней, произведенному в интересах как местной знати, так и знати южной «Русской земли».

Судьба Ростовской земли по смерти Ярослава Мудрого вырисовывается с трудом. Согласно одной из статей, помещенной под 989 г. в Новгородской первой летописи младшего извода, своим наследством сыновья Ярослава поделились следующим образом: «взя болшии Изяславъ Кыевъ и Новъгород и иныи городы многы Киевьскыя во предѣлех; а Святославъ Черниговъ и всю страну въсточную и до Мурома; а Всеволод Переяславль, Ростовъ, Суздаль, Бѣлоозеро, Поволожье»[291]. Как видно из приведенной записи, Ростовская земля оказалась в руках любимца Ярослава Всеволода. Это свидетельство, как и сообщения записи о владениях старших Ярославичей, в целом не противоречит показаниям древнейших источников[292]. Д.С. Лихачев полагает даже, что перечень земель, принадлежавших Изяславу, Святославу и Всеволоду, отразил сведения Начального свода конца XI в., предшествовавшего Повести Временных лет[293]. Однако статьи, в том числе и статья «А се по святомъ крещении, о княжении Киевьстѣмъ», из которой взят приведенный выше отрывок о разделе Ярославичей, помещенные в Новгородской первой летописи младшего извода под 989 г., составлены не ранее XV в. Поэтому не исключена возможность, что запись о разделении территории Древнерусского государства между сыновьями Ярослава Мудрого — результат работы позднейшего книжника, обобщившего материал своих источников. Думается, что А.Е. Пресняков, считавший эту запись представлением последующих поколений и, во всяком случае, не разъясняющей перипетий раздела, был ближе к истине[294].

Если не опираться на указание Новгородской I летописи, как не вполне надежное, то остаются два свидетельства о владельческой принадлежности Ростовской земли в 60–70-х годах XI в. Это краткая без даты заметка Владимира Мономаха в своем «Поучении» о поездке в Ростов: «первое к Ростову идохъ сквозѣ Вятичѣ, посла мя отець, а самъ иде Курьску»[295] и летописный рассказ о сборе дани: Яном Вышатичем на Белоозере и восстании в этом районе волхвов, помещенный под 1071 г. в Новгородской I летописи младшего извода, Лаврентьевской и Ипатьевской летописях[296]. Оба свидетельства настолько отрывочны и неопределенны, что даже такой вдумчивый интерпретатор источников, как А.Е. Пресняков, вынужден был признать отсутствие «возможности отчетливо разграничить, территориально и хронологически, владельческие права Святослава и Всеволода на русском северо-востоке»[297]. Тем не менее нельзя совершенно отказаться от попыток прояснить историю Ростовской земли во времена Ярославичей.

Относительно даты первой поездки Владимира Мономаха в Ростов в литературе существуют различные мнения. Так, М.П. Погодин, положивший начало специальному исследованию «Поучения» Владимира Мономаха, относил эту поездку к 1066–1075 гг. — хронологически достаточно широкому отрезку[298]. Другие ученые называли различные даты примерно в тех же временных рамках[299]. Но проведенное на новых материалах изучение вопроса подтвердило верность высказанной еще в 1852 г. С.М. Соловьевым [300] мысли о связи первого приезда Мономаха в Ростовскую землю с киевским восстанием 1068 г.[301]

Тогда 14-летний Владимир по приказу отца укрылся там и от победоносных половцев и от разгневанных киевлян.

Определение даты первого пребывания Владимира Мономаха в Ростовской земле дает основание считать, что земля эта в 60-х годах XI в. принадлежала отцу Мономаха Всеволоду Ярославичу, получившему ее во владение, по-видимому, в 1054 г., после смерти своего отца.