Форма. Стиль. Выражение

Но еще характернее то, что остальная часть отмеченных нами стихов, именно 861–1004, представляет собою совершенно новый этап в эмоциональном последовании всей этой части трагедии, хотя и не понятна вне логической связи с предыдущими стихами. Именно, после окончания и закругления первоначальной темы страха (822–860) следует эмоциональный перерыв, в котором говорится, что вот идут Антигона и Йемена оплакивать братьев и что надо, пока они придут, начать плач по убитым (861–868). Здесь как бы сам себе хор дает задачу устроить плач, и мы нечувствительно тем самым оказываемся подготовленными к восприятию этого плача как чего–то самостоятельного, имеющего с предыдущим только логическую, но не эмоциональную связь. И вот начинается знаменитый плач, в который потом вступают и Антигона с Исменой. В нем повторяется по многу раз мысль о том, что оба царя погибли, ибо таково определение рока. И еще ярче по своей эпичности и симметрии, или симметрический и правильно–ритмической лирике, та часть, где в плач вступают Антигона и Йемена.

961–1004:
Антигона. Сраженный, ты сразил.
Йемена. И умер ты, убив.
Антигона. Копьем ты убил.
Йемена. От копья ты погиб.
Антигона. Несчастный!
Йемена. Страдалец!
Антигона. Убитый лежишь.
Йемена. Но и сам ты убил.
Антигона. Рыдание, раздайся!
Йемена. И лейтеся, слезы!
Антигона. О горе!
Йемена. Увы!
Антигона. От плача в волненье душа.
Йемена. И сердце трепещет в груди.
Антигона. Увы, увы, несчастный ты!
Йемена. А также ты, о бедный мой!
Антигона. От брата погиб.
Йемена. И брата убил.
Антигона. Как жалко тебя!
Йемена. И мне тебя жаль!
Антигона. Рыдая, стоим мы в печали.
Йемена. Мы, сестры, близ братьев убитых.
Антигона. Два дела свершилось.
Йемена. Две скорби у нас.
Хор. О тяжелая, ужасная судьба,
О Эринния Эдипа,
Как велика твоя сила!
Антигона. О горе!
Йемена. Увы!
Антигона. Ужасное горе у нас.
Йемена. Он гибель нашел, воротясь.
Антигона. Хоть он убил, но нет его.
Йемена. Он потерял, вернувшись, жизнь.
Антигона. Да, так, потерял.
Йемена. А брата убил.
Антигона. Злосчастнейший род!
Йемена. Великая скорбь!
Антигона. Ужасное горе о братьях!
Йемена. Я плачу от скорби великой.
Антигона. Ужасно видеть.
Йемена. Ужасно сказать.
X о р. О тяжелая, ужасная судьба,
О Эринния Эдипа,
Как велика твоя сила!
Антигона. Ее ты силы испытал.
И с м е н а. И ты ее тогда ж узнал.
Антигона. Когда ты к городу пришел.
Йемена. И с ним сошелся в грозный бой.
Антигона. Увы, о горе!
Йемена. Увы, беда!
Антигона. И домам, и земле.
Йемена. И нам то же грозит.
Антигона. О, владыка бед плачевных!
Йемена. Увы, из всех людей ты самый жалкий!
Антигона. О, не твердые в несчастьях!
Йемена. Увы, увы, где мы положим их?
Антигона. Где лежать царям прилично.
Йемена. Ты, горе, с отцом нашим вместе родилось.
Хор. О, гордые, рода губители Керы,
Эринния, племя Эдипа
Погубите тем вы вконец.

Не знаю, какое действие произвела бы эта лирическая ламентация со сцены. Надо ведь представить себе двух актрис, которые в течение 8–10 минут стоят одна против другой и взаимно перефразируют произносимые слова: «увы» — «увы», «ужасно видеть» — «ужасно сказать», «великая скорбь» — «великое горе». В настоящей драме это было бы, пожалуй, только передразниванием одним другого. Но это не драма. Это — плач–ламентация, отделенная от предыдущего сознательным решением заняться слезами и воплями. Недаром хор боится своей неискренности и наивно заявляет,