Форестьера

Баруччи никогда не видел русских, и его представления об этом далеком народе не отличались большой точностью. Так, например, он был убежден, что все русские женщины огромного роста, неуклюжие и говорят басом. Поэтому с особым любопытством он посмотрел вслед золотоволосой девушке. Она была скорее миниатюрна, чем громоздка, и ее голос совсем не напоминал баса. Но больше всего поразили Баруччи ее волосы. Их цвет напоминал светлое золото. Таких волос не найти во всей Италии.

— Белла рагацца,[2] — восхищенно проговорил он. Марио и Беппина в знак согласия кивнули головами. Беппина добавила:

— Революционерка, беглая… Русский царь хотел ее удушить…

— Удушить?! Ее? Но за что? — искренне удивился Баруччи.

Марио посмотрел на жену, на Баруччи, снова на жену и не совсем решительно предложил:

— Вот что, женка… А что если мы предложим ему работу у нас?..

И еще раз обласкал взглядом богатырскую грудь Баруччи. Беппина также обвела деловитым взглядом всю фигуру молодого соотечественника и, видимо, учитывая его силы, сочувственно поддержала:

— Я не думаю, чтобы это было совсем плохо!

— Как вас зовут? — спросил Марио и, получив ответ, предложил: — Идем, потолкуем! Мы заарендовали вот эту самую пустошь под гвоздичную плантацию. Тут будет немало работы!..

— Никакой работы я не боюсь! — поторопился согласиться Баруччи. — Я работал на гвоздике.

— Придется повозиться с землей, — продолжал Марио, — она здорово загажена. Мусор, камни, сорная трава…

— Вижу, знаю! — торопливо соглашался Баруччи, — мусор, камни, сорная трава, да, да…

— Будет много поливки!

— Да, да, и поливки!..

В этот вечер, в первый раз за четыре дня, Баруччи ел суп из лука и белого хлеба, макароны с томатами и пил кьянти. Его жилищем была сколоченная из жидких тесин хижина на пустоши. Марио и Беппина помещались тут же.

С утра следующего дня все втроем принялись за трудную работу по очистке пустоши.

II

Знакомство с золотоволосой обитательницей домика в три окна началось у Баруччи со следующего же дня.

Марио и Беппина собирали камни, загромождавшие пустошь, а Баруччи свозил их на тачке в овраг. Работа была не из легких. Нагруженная тачка вязла колесом в почве, и Баруччи приходилось напрягать всю свою силу, чтобы продвигать ее. Его лицо, грудь и руки лоснились от пота, как смазанные маслом, и весь он напоминал добрую взмыленную лошадь. В один из моментов, когда он как раз подкатил свой груз к краю оврага, из-за кустарника, окаймлявшего пустошь, показалась фигура девушки. В руках у нее была раскрытая книга. Баруччи снял шляпу.

— Буона джорно, синьорина!

Девушка вздрогнула и смутилась.

— Здравствуйте… не знаю, как вас звать! — улыбнулась она.

— Паоло! — с готовностью ответил Баруччи и повторил еще раз полностью:

— Паоло Баруччи! Я теперь здесь работаю.

— С Марио?

— Да, синьорина! Будем сажать гвоздику.

Девушка посмотрела на нагруженную тачку и спросила:

— Это очень тяжело?

— О-о, нет, синьорина, я достаточно сильный! — улыбнулся Баруччи и, как бы в доказательство, легко и ловко перевернул тачку в овраг. Камни с глухим шумом покатились вниз, подпрыгивая и перегоняя друг друга. Форестьера — так мысленно называл свою новую знакомую Баруччи — внимательно следила за их падением, склонившись над оврагом. Когда последний камень, докатившись до дна, успокоился там, она выпрямилась и с улыбкой посмотрела на Баруччи:

— Очень занятно следить, как они катятся.

— Подождите здесь, я сейчас еще привезу, — с готовностью предложил Баруччи, — выберу самые крупные!

— Нет, нет, не надо… Зачем? Что вы? Ведь это нелегко, и я совсем не хочу делать из вашей тяжелой работы забаву! — торопливо проговорила девушка, но Баруччи не слушал ее и через каких-нибудь пять минут, красный от натуги, снова уже был с тачкой у оврага.

— Вот!

— Зачем вы?! — пробовала протестовать девушка.

— Смотрите теперь!

И снова, на этот раз и Баруччи и девушка, склонившись над оврагом, следили за стремительным бегом камней, смеялись, указывали друг другу то на один, то на другой камень, и были оба они похожи в этот миг на маленьких играющих детей.

— Больше не надо! Я не хочу, чтобы вы из-за меня утомлялись! — решительно сказала девушка, когда Баруччи снова взялся за тачку, — для меня это забава, а для вас… Лучше вот что вы сделайте для меня… Это совсем нетрудно. Попросите у Марио для меня мотыгу, на один только день.

— Мо-ты-ы-гу?! А зачем вам мотыга?! — искренне удивился Баруччи.

— Мне надо! — уклонилась от ответа девушка, — не беспокойтесь, я возвращу ее в сохранности. Достанете? Сегодня вечером, да?

В обеденный перерыв Баруччи передал Марио просьбу форестьеры. Беппина первая догадалась, зачем понадобилась мотыга.

— Она хочет вскопать около домика землю для цветов. Я видела, она покупала на рынке рассаду.

В тот же вечер Баруччи, забрав мотыгу, направился к маленькому домику.

— Вот спасибо, вот хорошо! — обрадованно встретила его девушка, будто не мотыгу, а драгоценный подарок принес он ей, — завтра же я возвращу вам ее в полной исправности. Спасибо!

— Синьорина хочет сажать цветы? — спросил Баруччи.

— Да.

— Где?