Фонтан

Когда ты решишься в любви открыться
Однажды и навсегда,
Возможно, вначале она смутится
И сразу не скажет «Да».

Ну что же, не надо обид и вздохов!
Тут только не спорь и жди.
Смущение — это не так уж плохо,
Все главное — впереди!

Она рассмеялась и тут же добавила:

— Превосходные стихи. Я очень люблю поэзию Эдуарда Асадова.

Поправив съехавшие на лицо волосы, она продолжила:

— Люблю классику, особенно на тему природы и любви.

Последние слова она произнесла с дрожью в теле.

Сняв свою кожаную куртку, он заботливо укутал её, после чего обнял и проговорил:

— С детства я мечтал быть рядом с такой девушкой, как ты… Меня воспитывал дед, этот человек многому меня научил. Самое главное качество, которое он ценил в людях, была доброта. Он считал, что добрые люди — самые счастливые на свете, потому что умение дарить миру любовь и счастье было, по его мнению, величайшим благом. Ты необычайно добрый человек, и для того, чтобы ты оставалась такой, тебе нужен защитник. Ты сделаешь меня невероятно счастливым человеком, если позволишь мне любить, доверять и защищать тебя. Я прекрасно понимаю и не тороплю тебя с ответом. Хочу лишь сказать тебе, чудо, большое спасибо, что ты есть.

В этот день они гуляли до поздней ночи, смеясь и наслаждаясь каждым моментом.

С тех пор, как они встретились, прошло полтора месяца. Они ждали этого, как и природа долгожданную весну, которая в том году пришла с очень заметным опозданием.

Через несколько дней она решила дать согласие.

В тот день, пока её мама готовила по своей любимой традиции кулебяки, она готовилась к очень важному свиданию.

Пока профсоюзы медленными темпами выплачивали компенсации рабочим, стояли большие очереди от одной улицы к другой, от одного ларька к другому, от магазина к магазину.

Для того чтобы показать талоны, людям приходилось отстоять немалое количество времени. Иногда продавщица громко кричала о том, что колбас, сосисок и шоколадных конфет осталось очень мало, чтобы люди не стояли попусту.

Привыкнув к подобным ситуациям в жизни, люди приучились обращаться к перекупщикам импортного. Среди таких же коммерсантов, как и он, Александр Колосов уже всячески налаживал свои связи с западным миром. Действуя через своего друга-переводчика, он переправлял через Прибалтику всевозможные изысканные товары: сигареты Marlboro и Camel, джинсы Montana, видео— и аудио-магнитофоны и итальянские колготки.

Дела его продвигались быстрыми темпами. Уже через год, он основал свою фирму и начал снимать склад, имея несколько хороших точек на местном рынке. Это и составляло основной бюджет ушлого молодого человека спортивного телосложения, с озорными глазами и красивой, доброй улыбкой.

— «До чего же ты была красива», — такие строки пел Валерий Залкин в своей песне, которая с легкостью доносилась с кассетной записи его новенького магнитофона «VEF 287».

В самом конце мая, в тёплый солнечный денёк пришла настоящая любовь.

Эта весна была по-своему необыкновенна.

* * *

— Ярослав! Прошу тебя, милый, очнись! — сквозь тёмную пустыню проносился ветром очень знакомый голос.

Яркие звёзды освещали серебристую гладь барханов, которые возвышались среди огромных просторов. На одной из засохших веток потрескавшегося от времени большого дерева сидел странного вида человек.

Его лица не было видно, опустив голову и обхватив руками коленки, он сидел неподвижно. Застыл в этой позе он, видимо, уже давно, потому что на стыке скрещенных рук у изголовья накопилось изрядное количество песка. Его длинные волосы устало вздымались силой ветра.

— Ярослав!

Ветер доносил до древесного хранителя чей-то голос.

— Ярослав, милый, не умирай! Я люблю тебя, слышишь?!

Последние слова ветер поднял вверх и начинал ими жонглировать над головой давно уснувшего мёртвым сном древесного хранителя.

— Ведь я полюбила тебя…

Голос стал стихать.

Неожиданно, одно из слов, против воли ветра, словно светящийся луч молнии блеснул в небе и, рассекая воздух, пронзил древесного хранителя. Это разбудило его.

Тяжело поднимая голову к небесам, открыв глаза и рот, он с упоением впитал в себя падающие сверху долгожданные капли дождя.

* * *

Придя в сознание, Колосов заметил у себя на груди плачущую Марину.

Её светлые, длинные волосы почти полностью вылезли из съехавшей набок синей шапки.

Вспоминая, что произошло, он всё ещё представлял себе картину из сна, который ему приснился.

В детстве часто было нечто подобное. Сердце замерло, из воспоминаний ему также представлялось огромное дерево, объятое пламенем. Около него стоял плачущий человек в древнем одеянии воина. С обожжённых трещин, вниз к губам и подбородку, обильным потоком у него текла кровь. У этого воина всё лицо было в крови. Один глаз его был закрыт повязкой, которая обуглилась, охваченная пламенем. Человек рыдал и выкрикивал что-то на непонятном языке.

Через мгновение пламя огня сжигало нутро кричавшего.