Фонтан

В воздухе витала холодная умиротворённость, ничем не схожая с запахом предстоящей кровавой битвы.

Магон незаметно подошёл к Ганнибалу со спины. Пристроившись рядом, он начал активно протирать опухшие от недосыпа глаза. После, всматриваясь в утробу рассвета на горизонте, он промолвил:

— Я много думал сегодня ночью. Брат, хочу сказать тебе о том, что наш отец Гамилькар гордился бы своими сыновьями только потому, что мы, как настоящие потомки богов, действовали в полную силу и не отказались от своей святой идеи. Я уверен, что наш величайший поход прославит род Барки и империю Карфаген на многие тысячи лет вперёд. Возможно, суеверия поменяются, изменятся облики и имена богов, города и армия. Многое преобразится, но неизменной останется светлая любовь к своей семье и родине — это будет жить вечно, и мы будем тому ярким доказательством. Спасибо тебе, брат, что дал мне величайшее право сопровождать и оберегать тебя.

— И тебе спасибо, Магон, за верность. — С улыбкой, полной самых нежных братских чувств, Ганнибал обнял младшего брата.

В шатер зашёл Магарбал и доложил, что главный разведчик вернулся с новостями.

— Ганнибал, римские войска заняли оборонительную линию. Их гарнизоны разместились в небольшом галльском городке Таврин. Пехоты мало, в основном это наемники: около двух отрядов мечников, по двести голов в каждом, три отряда варварских лучников по сто голов и два отряда по восемьдесят италийских союзников, лёгкие гоплиты и наконец, три отряда римской и варварской кавалерии. Всего получается около полутора тысяч голов в военном гарнизоне. Главнокомандующего зовут капитан Юлий Турцион, бывалый воин и солдат, но не очень хороший стратег. Это всё, что удалось узнать.

Обдумав, Ганнибал перевёл взгляд с Магарбала на Магона и произнёс:

— Значит, Лонг готовится в дальнейшем принять оборонительную сторону, а затем контратаковать нас, в то время как Публий Сципион, обойдя нас, вторгнется в Испанию и нападёт на наши войска уже там. Эти римляне наивны и глупы, раз полагают, что мы попадёмся на их уловки. Публий движется нам навстречу и находится примерно в трёх днях пути от Таврина, римляне надеятся сдержать наш натиск до воссоединения их войск. Мне кажется, Магон, мы должны доказать глупым варварам, что римляне — не боги и скоро навсегда потеряют свою власть на этих землях. Каждый клочок земли, который мы отвоюем, — ещё один шаг навстречу нашей великой цели.

— Как же будем действовать, брат? — спросил Магон.

Ганнибал нарисовал прутом на тонкой дощечке с разноцветными камнями и песком их дальнейшую стратегию.

— Пробив оборонительную стену поселения, мы пошлём внутрь нумидийскую конницу, которая атакует римскую. В ответ на это они пошлют галлов-наёмников. У самой стены галлов атакуют наши пехотинцы-иберы. Самая главная задача — вытащить их войска за линию города, к самим стенам. Тут они будут уязвимы, а варвары не смогут долго слушаться приказов, у этих диких воинов отсутствует дисциплина, и это пойдёт нам на пользу.

Прерывая разговор, к Ганнибалу и Магону подошёл Джиска. Рядом с ним шёл седовласый, крепкого телосложения галл.

— Ганнибал, этот человек — командир галльских наёмников, которые находятся сейчас в Таврине и несут службу у римлян. Он пришёл к тебе с предложением о союзе.

Варвар поклонился и посмотрел на Ганнибала мудрым старческим взглядом, затем, откашлявшись, начал свою речь:

— Приветствую, достопочтенный воин из величайшего рода Барки. Меня зовут Синнтигэрн, я пришёл просить, чтобы ты принял мои отряды в свои ряды. Мои воины уважают тебя больше римлян, поэтому если ты согласен, то в этой битве мы просто уйдём с поля боя для того, чтобы доказать тебе своё уважение, не нарушив при этом договора с римлянами, чтобы это не выглядело как предательство.

— Это всё равно будет предательством, вы наёмники, и вы не исполните приказ. Откуда мне знать, что вы, предав римлян, впоследствии так же не поступите со мной? — грозно нахмурив брови, ответил Ганнибал.

Синнтигэрн, качая головой, поклонился и затем, покорно подняв голову, сказал:

— Понимаю твою обеспокоенность, но я лично клянусь тебе в том, что мы не предадим тебя. Мы работаем за деньги, но при этом наше право выбирать того, кому мы присягаем в верности. Рим издавна был нашим общим врагом, и поэтому мы предлагаем вам свои услуги.

После слов Синнтигэрна наступила минутная тишина, Ганнибал подумал и наконец, подняв свои задумчивые глаза, ответил:

— Враг нашего врага — наш друг.

Услышав эти слова, седовласый галльский богатырь добродушно улыбнулся.

Ганнибал окинул взглядом своих военачальников.

— Тактика меняется…

Подойдя к улыбающемуся галлу, он протянул тому руку со словами: