Фонарь и Эмбер

Джек взглянул на испуганного парня, сжимающего его тыкву, и рассмеялся. Он опустил рычаг, и корабль понесся вперед, набирая скорость. Ветер бил по банши, и скрежет металла стал еще ужаснее, а Финни понял, что напряжение могло возникать от того, как ветер двигался в трепещущих крыльях корабля.

— Ты привыкнешь! — крикнул Джек, мальчик опустил голову, пытаясь прикрыть уши плечами. — Это звук прогресса.

— Я думал, прогресс гораздо тише! — проорал Финни.

— Лучше привыкай, сказал Джек, взял карманные часы и посмотрел на время. — Мы не сразу догоним их.

Финни вжался в сидение, его не радовало, что это придется терпеть еще дольше. А потом он сел, вытащил из кармана блокнот и карандаш и стал набрасывать идею затычек для ушей, что закрывают от шума и играют тихие приятные звуки взамен. Что-то успокаивающее, как шорох листьев или журчание ручья. Если он достанет чудесные металлы, которые видел на витрине, и придумает крохотный механизм, все сработает. Он назовет прибор симфониумом или затычками для ушей, ведь принцип работы будет похожим на пробку в бутылке вина. Вскоре он так сосредоточился на новом изобретении, что забыл о кричащей банши.

Закончив, Финни спросил, был ли Джек фонарем с рождения, или его сделали таким.

— Я родился человеком, как ты, — ответил Джек.

— Значит, я могу быть фонарем?

— Можешь, но я не пожелал бы этого и врагу.

— Почему нет?

— Это довольно сложно. Фонарем не становятся по своему выбору. Многих из нас вовлекли обманом.

— Так было с тобой?

— Да. Я сейчас фонарь из-за любви к ведьме.

Финни вскинул брови, его рот открылся.

Джек поправил рычаг, отклонился и поведал свою историю:

— Я родился больше пяти сотен лет назад в маленькой ирландской деревушке под названием Хэрроутаун. Мой отец был пьяницей, покалечил мою матушку, когда решил, что она заигрывала с другими мужчинами. Она была очень красивой, со светлыми волосами, которые я унаследовал, и привлекала внимание, но она была верна ему, хоть он этого не заслуживал. Он был ревнивцем, его кулаки часто находили ее лицо. И такой же красивой, как моя мама, как мне казалось, была местная ведьма.

— Она была злой? — спросил Финни.

— Нет. Ты видел Эмбер. Не все ведьмы — старухи, которые варят жаб в черных котелках и выманивают детей из домов, чтобы откормить их и съесть, а потом высосать костный мозг из их косточек. Многие хорошие, белые ведьмы, которые наносят целебные мази, дают сонные чары и простые любовные зелья, чтобы девушка смогла привлечь взгляд сына фермера, что ей нравится. Наша ведьма была милой. Самой красивой. У нее были румяные щеки, длинные рыжие волосы, почти твоего оттенка. Кудрявые пряди часто выбивались из ее чепца. Хоть она была вдвое старше меня, она мне нравилась, — Джек взглянул на Финни, тот кивнул с пониманием. Одним погожим осенним днем ведьма — ее звали Ребекка — появилась на городской площади. Я следовал за ней, смотрел, как ветер играет с ее тяжелыми юбками и щипает ее за щеки прохладой близящейся зимы. Она бродила, разглядывала телеги, полные орехов и моркови, капусты, пастернака и репы. Она уронила корзинку с покупками, и я помог поднять ее, а она улыбнулась и бросила мне яблоко. Я был занят урожаем, а потом узнал, что ее красота привлекла внимание лорда, посетившего Хэрроутаун для сбора налогов. Мужчина спросил, где она живет. Ночью, пока жителям снились урожай и праздники, он отыскал ведьму со своими приспешниками. На следующее утро ведьма пришла в деревню и обвинила лорда, сказав, что он использовал ее гадким образом. Люди отказались помочь ей, и ведьма поклялась отомстить не только лорду и его людям, но и всем трусливым жителям деревни, заявив, что ее гнев принесет нам болезни и голод. Той ночью лорд и его люди подавились за ужином косточками зверей. Все четверо умирали долго и мучительно. А потом на деревню обрушилась болезнь. Недуг сначала убил старых и детей. Мой отец пал жертвой черных волдырей и лихорадки, и жители прозвали болезнь черной смертью ведьмы. Потом умерла моя мать, но не от болезни, а от горя из-за смерти ее мужа-тирана. Половина деревни умерла за месяц, а гниль поела урожай. Хищники растерзали стада. Те, кто пережил чуму, страдали от другого. В день, когда я похоронил маму, я отправился к ведьме. Она сидела с пустым лицом в углу своего аккуратного домика, ее волосы спутались, были немытыми, а глаза были печальными. Я умолял ее прекратить проклятие. «Его не остановить, — подавленно ответила она. — Как только проклятие началось, оно должно продлиться свой срок. Мне жаль. Я думала, это облегчит мою боль, но я обречена страдать с вами», — ее глаза просияли, она заговорила о сделке с дьяволом.

— Дьявол сделал тебя фонарем? — спросил Финни.

— Он ближе всех дьяволу из всех, кого я видел. Дьяволом в этом случае был главный фонарь, Рун. Теперь это мой начальник.

— Интересно, — Финни записал немного в свой блокнот. — И что случилось дальше?