FNaF: Into the pit

– “Вовсе нет, моя дорогая. Ты мне нравишься, Милли, и именно поэтому я здесь, чтобы исполнить твои желания. Как джинн, за исключением того, что это ты тот, кто заперт в бутылке”. – Голос перестал хихикать. – “Истощение – ещё один классический вариант, но это действительно как медленно движущийся поезд. Организму требуются недели, чтобы израсходовать запасы пищи, расщепить все белки и переключиться на себя. Это может занять недели. Некоторые люди держались даже пару месяцев”.

Милли знала, что дедушка спасет её прежде, чем она умрёт с голоду. – “Это никак не сработает. Дедушка приходит повозиться сюда каждый вечер после ужина. Он найдёт меня”.

– “Как?” – спросил голос.

– “Он услышит меня здесь. Я буду кричать”.

– “Кричи сколько хочешь, милая. Стены звуконепроницаемые. Тебя никто не услышит. И потом, через несколько дней ты будешь слишком слаба, чтобы кричать”.

До зимних каникул оставалась всего одна неделя, и вся школа была украшена венками, рождественскими ёлками и иногда подсвечниками.

Милли не понимала, почему люди так радуются праздникам. Они были просто отчаянной попыткой изобрести какое-то счастье перед лицом полной бессмысленности жизни. Что ж, им её не одурачить. Люди могут желать ей счастливого Рождества и счастливых праздников, наряжаясь Санта-Клаусами с покрасневшими лицами, но она никогда не скажет такое в ответ.

Не то чтобы люди старались изо всех сил пожелать Милли всего хорошего. Когда она шла по коридору в столовую, одна блондинка из группы поддержки – Милли даже не знала, как её зовут, – сказала: – “Я удивлена, что вижу тебя при свете дня, Дочь Дракулы”. – Болельщица посмотрела на своих таких же подруг-блондинок, с которыми она разговаривала больше, чем на самом деле разговаривала с Милли, и все они рассмеялись.

Эта вещи с Дочерью Дракулы началась потому, что она носила с собой экземпляр книги Брэма Стокера “Дракула”, и один из задиристых популярных парней сказал: – “О, смотрите, как мило. Она читает книгу о своём отце”.

С тех пор она стала Дочерью Дракулы.

Конечно, все знали, что на самом деле она дочь Джеффа и Одри Фицсиммонс, что делало её почти такой же неудачницей, какой она была бы, если бы Дракула был её настоящим отцом. Фицсиммонсы были своего рода посмешищем в городе, известные своей склонностью начинать проекты с большим энтузиазмом, а затем забрасывать их. Когда Милли было десять лет, они купили обветшалый, но некогда красивый колониальный дом и с головой окунулись в его ремонт. Он продолжался около трёх месяцев, пока у них не кончились время, деньги и энергия. В результате у дома было странное лоскутное качество – гостиная и кухня были перекрашены и имели новую отделку, но в спальнях всё ещё были старые, облупившиеся обои и полы со скрипучими досками. Трубы в ванной комнате визжали, когда включали воду, а старинная ванна, раковина и унитаз никогда не выглядели чистыми, независимо от того, сколько их вымывали.

Но больше всего разговоров было о внешнем виде дома. Отец Милли перекрасил переднюю и одну стороны в приятный нежно-голубой цвет с кремовым оттенком, но краска была дорогой, покраска утомляла, и он на самом деле не любил подниматься по лестницам. В результате передняя сторона дома была красиво выкрашена, но задняя и другая стороны всё ещё были покрыты старой, облупившейся белой краской. Мама Милли сказала, что никто не заметит. Это было похоже на то, как люди наряжают рождественскую ёлку таким образом, чтобы уродливая сторона была повернута к стене.

Люди заметили.

Люди также заметили неспособность Фицсиммонсов иметь постоянную работу. Родители Милли всегда придумывали какой-нибудь новый план, который в конце концов должен был принести им успех их мечты. Какой-то год её мама делала свечи и продавала их на фермерском рынке, в то время как её отец открыл магазин пищевых добавок, который закрылся через шесть месяцев. После этого её мама и папа открыли магазин, в котором продавали пряжу и вязальные принадлежности, и они могли бы заниматься этим, если бы кто-то из её родителей знал больше о пряже и вязании. А потом они купили грузовик с едой, хотя оба были ужасными поварами.

Милли не могла понять, как её родители могли оставаться такими оптимистами, терпя неудачу за неудачей, но они ими оставались. Они набрасывались на каждый новый проект с огромным энтузиазмом, а затем, через несколько месяцев, и проект, и энтузиазм исчезали. Они не были бедными – всегда была еда, даже если к концу месяца её количество сокращалось до блинной смеси и макарон с сыром в коробках, – но они всегда беспокоились о том, как будут оплачиваться счета.

Милли знала, что её дедушка помогал им несколько месяцев. Её дедушка тоже считался странным в городе, но к нему относились снисходительно, поскольку он был старым и овдовевшим, а также много лет был отличным учителем математики в средней школе. В результате он заслужил звание “эксцентричный” вместо “странный”.