FNaF: Into the pit

Некоторые люди говорили, что, возможно, взявшись за эту преподавательскую работу в Саудовской Аравии, Джефф наконец-то взял себя в руки и пошёл по стопам своего отца. Однако Милли знала, что её отец упустит эту возможность, как и многие другие, которые у него были раньше.

Так что, быть Дочерью Дракулы или дочерью Джеффа и Одри Фитцсиммонс? И то и другое было билетом в один конец, было становлением изгоем в обществе.

В столовой Милли потребовалась секунда, чтобы привыкнуть к оглушительному шуму сотен подростков, разговаривающих и смеющихся. Она прошла мимо стола, полного популярных девушек, и увидела свою лучшую подругу из начальной школы, Ханну, сидящую с ними, смеющуюся над чем-то, над чем смеялись все остальные девушки. Милли и Ханна были неразлучны с детского сада до пятого класса, вместе играли на качелях или скакалке на каждой перемене и играли в куклы или настольные игры в домах друг у друга после школы.

Но в средней школе популярность начала становиться всё более и более важна для Ханны, и она перешла от Милли к толпе, которая всегда хихикала по поводу одежды и мальчиков. Что Милли понимала, а Ханна – нет, так это то, что эти девочки никогда не воспринимали Ханну как нечто большее, чем просто тусовщицу. Ханна жила в скромном маленьком домике в скромном маленьком районе, и у неё не было ни денег, ни социального статуса, чтобы они приняли её к себе. Популярные девушки не отталкивали её, но и не пускали в свой внутренний круг. Милли грустила из-за того, что Ханна предпочла принимать крошки от популярных девушек, а не настоящую дружбу от неё.

Но с другой стороны, многие вещи заставляли Милли грустить.

Милли сидела одна, покусывая сэндвич с салатом из яиц и яблочные дольки, которые дедушка упаковал для неё, и читала Таинственные рассказы. Ей удалось заглушить весь шум в столовой и сосредоточиться на рассказе, который она читала, “Падение дома Ашеров”. Родерик Ашер, главный герой этой истории, не выносил никакого шума.

Но вдруг она почувствовала, что за ней наблюдают.

Она оторвала взгляд от своего занятия и увидела долговязого парня в очках в тонкой оправе и с вьющимися волосами, выкрашенными в огненно-рыжий цвет. Оба его уха были усеяны серебряными серёжками. Милли приметила его чёрную кожаную куртку.

– “Привет, эм, хочу спросить,” – он кивнул на стул напротив Милли, – “здесь кто-нибудь сидит?»

Этот парень хочет сесть с ней? Никто никогда не хочет садиться с ней.

– “Моя воображаемая подруга”, – сказала Милли. Погодите… это была шутка? Она никогда не шутила с людьми.

Парень улыбнулся, обнажив полный рот брекетов. – “Ну, твоя воображаемая подруга не будет против, если я посижу у неё на коленях?»

Милли на секунду посмотрела на пустой стул. – “Она говорит: «Делай, как хочешь»”.

– “Ладно”, – сказал он, ставя поднос на стол. – “Спасибо. Вам обеим. Я ещё никого толком не знаю. Я новенький”.

– “Приятно познакомиться, Новенький. Я Милли”. – Что, она теперь была комиком?

– “Меня зовут Дилан, на самом деле. Я только переехал сюда из Толедо”. Он сделал жест рукой в сторону её книги. Его ногти были короткими, но покрашенными в чёрный. – “Фанатка По, да?”

Милли кивнула.

– “Я тоже”, – сказал Дилан. – “И мне также нравится Г. Ф. Лавкрафт. Я люблю всех старых страшных писателей”.

– “Я никогда не читала Лавкрафта”, – сказала Милли. Лучше быть честной, чем пытаться что-то выдумывать и загонять себя в угол. – “Однако я о нём слышала”.

– “О, тебе бы понравилось”, – сказал Дилан, макая в лужищу кетчупа куриный наггетс из столовой. – “Всё очень тёмное и запутанное”. – Он оглядел столовую, на его лице было пренебрежение. – “Значит, эта школа действительно такая отстойная, как кажется?”

– “Отстойнее”, – сказала Милли, делая пометку в книге и закрывая её. Дом Ашера никуда не денется, и она не могла вспомнить, когда в последний раз вела интересную беседу.

– “Ну, вот что я тебе скажу”, – сказал Дилан, жестикулируя с картошкой фри. – “Пока ты единственный человек, которого я здесь вижу, и который кажется крутым”.

Милли почувствовала, как её лицо вспыхнуло. Она надеялась, что румянец не скрасит её бледность. – “Спасибо”, – сказала она. – “Мне, э-э… нравится твоя куртка”.

– “А мне нравятся твои серёжки”.

Она потянулась, чтобы коснуться одной из чёрных слезинок, свисавших с мочки её уха. – “Спасибо. Они реактивные. Викторианские траурные украшения”.

– “Я знаю”, – сказал Дилан.

Он знал? Какой парень из средней школы разбирается в викторианских траурных украшениях? – “У меня есть несколько”, – сказала Милли. – “В основном я нахожу их на eBay. Однако я не могу позволить себе самое любимое, а именно…”

Дилан поднял руку. – “Подожди, не говори мне. Это те украшения, в которые вплетают волосы умершего, верно?”

– “Да!” – сказала Милли, потрясённая и поражённая. – “Они иногда появляются на eBay, но всегда стоят целое состояние”.

Прозвенел звонок, сигнализируя о том, что обеденный перерыв подходит к концу. Дилан наклонился к Милли и чуть ли не прошептал: – “Не спрашивай, по ком звонит колокол”.