Флот решает всё (СИ)

Кроме этого монстра, способного крушить камень и бетон береговых фортов с той же лёгкостью, что и борта броненосных фрегатов, «Бобр» нёс кормовую шестидюймовку и шесть сорокадвухлинейных орудий в двух бортовых плутонгах. Эта огневая мощь, весьма солидная для такого небольшого судна («Бобр» имел девятьсот пятьдесят тонн водоизмещения) дополнялась четырьмя револьверными пушками Гатлинга и десантным орудием системы Барановского на колёсном лафете. В движение канонерка приводилась двумя машинами двойного расширения, питающимися паром от шести котлов; суммарно силовая установка выдавала на пару гребных валов тысячу сто сорок индикаторных сил, что позволяло развивать более одиннадцати с половиной узлов.

Серёжа принял «Бобр» на верфи, полгода возился с достройками и доделками, после чего вывел канонерку в море на приёмочные испытания. И, конечно это он, капитан второго ранка Казанков стоял на мостике новой канонерки в тот день, когда на ней впервые подняли Андреевский флаг.

Дальше последовали практические плавания в Финском заливе и на Балтике в составе эскадры, и даже дипломатическая миссия — официальный визит в черногорский Бар по случаю брака старшей дочери тамошнего монарха Зорки с беглым, но оттого не менее законным сербским принцем Петром Карагеоргиевичем. Сейчас капитан второго ранга Казанков вёл «Бобр» на Дальний Восток, где должен был начаться новый этап его карьеры морского офицера.

В дверь осторожно поскреблись. Вестовой, вздохнул Серёжа, разлепляя веки — всё же заснул… В точности выполняет полученное указание — будит начальство ровно через полчаса.

— Скажи там, братец, через три минуты буду на мостике! — крикнул через дверь Сергей и принялся торопливо приводить себя в порядок.

[1] Это детально описано в первой книге цикла, «К повороту стоять!»

[2] Эти события подробно описаны в первой книге цикла «К повороту стоять»

[3] Эти события подробно описаны во второй книге цикла «Следовать новым курсом».

II

Средиземное море

На борту парохода «Корнилов»

— Выше бери, выше! Видишь, твои пули всё время в воду зарываются? Выше надо брать, вершка на два — тогда будет в самый раз… И на верёвку, на верёвку ствол клади, чтобы целить сподручнее!

Матвей послушно утвердил винтовку на леере (землемер Егор, человек, как он уже успел выяснить, насквозь сухопутный, непочтительно назвал эту часть судовой оснастки «верёвка»), изо всех сил зажмурил левый глаз, правым поймал прорезь прицела — и потянул спусковой крючок. Приклад чувствительно лягнул его в плечо; в двух футах позади цели, подпрыгивающего в волнах ящика, вырос и опал фонтанчик.

— Тьфу, мазила! — землемер от досады сплюнул за борт. — Теперь слишком высоко взял! С такими стрелками только патроны зря пожжёшь!

Уже второй же день пути трое «волонтёров» освоились в отведённой им каюте — существенное удобство на борту «поселенческого» парохода, где половина пассажиров вынуждена была проводить большую часть времени на палубе, под полотняными навесами, и только в случае, если погода испортится, спускаться в низы, в оборудованный дощатыми нарами трюм. Матвей из интереса заглянул туда — теснота, духота, вонь, по углам блеют козы, которых не дозволяли вытаскивать вверх, на палубу, плачут дети, свет скупо проникает в прорезанные под самым подволоком крошечные иллюминаторы… Сейчас обитатели наслаждались лёгким ветерком и майским солнышком, лениво поглядывая на «чистых» пассажиров — были в составе поселенцев и такие, особо привилегированные. Они прогуливались на кормовой палубе, кормили сухарями чаек — или, как троица «волонтёров» упражнялись в стрельбе из винтовок и револьверов по выброшенным за борт фанерным ящикам из-под консервов.

Оружие — полдюжины винтовок, столько же револьверов и некоторое количество патронов им выдали по личному распоряжению Ашинова — так, во всяком случае, объяснил один из его помощников, руководивший «стрелковыми упражнениями. Землемер Егор, полагавший себя великим стрелком (у себя в Оренбургской губернии он, случалось, охотился вместе с отцом) тут же потащил спутников на полуют, чтобы принять участие в развлечении. Это действительно было здорово — если бы не советы и комментарии, от которых у Матвея очень быстро заболела голова. Он и сам полагал, что неплохо стреляет — упражнялся в Москве с ружьецом 'Монтекристо», принадлежавшем Кольке Вяхиреву, а позже — из карманного «бульдога» Аристарха. Для этого они ездили в Измайлово и уходили подальше, до самого Терлецкого урочища и упражнялись, высаживая по паре дюжин маленьких, как аптекарские пилюли, патрончиков, по пустым бутылкам и консервным банкам. Стрелять Матвею нравилось; Аристарх, помнится, хвалил его за меткость — почему же сейчас он мажет раз за разом? Может, дело и правда, в осточертевших поучениях землемера?

— Смотри, как надо, мазила!