Флорентийский монстр

Специ рассказал мне его историю. Он познакомился с Каламандреи в середине шестидесятых, когда оба были студентами. Специ изучал юриспруденцию, а Каламандреи — фармакологию и архитектуру. Блестящий студент Каламандреи был сыном единственного аптекаря в Сан-Кашано. В Италии это уважаемая и хорошо оплачиваемая профессия, и особенно для Каламандреи, который был единственным фармакологом в богатом городке Сан-Кашано. Каламандреи в те времена производил немалое впечатление, разъезжая по Флоренции в элегантной «Ланче Фульвии»: высокий, красивый, изысканный как настоящий флорентиец. Он обладал суховатым тосканским чувством юмора и постоянно менял подружек: одна красивее другой. Каламандреи познакомил Марио с его будущей женой Мириам («У меня есть для тебя отличная бельгийка, Марио!»), пригласив их в модный ресторан. Потом все они набились в машину Калмандреи и устроили безумную поездку в Венецию, поиграть в казино в баккара. Каламандреи был воплощением того краткого периода итальянской истории, что назван «Дольче вита» и запечатлен в фильме Феллини.

К концу шестидесятых Каламандреи женился на дочери богатого промышленника. Это была маленькая рыжеволосая нервная женщина. В Сан-Кашано устроили пышное венчание, на котором присутствовали и Марио с Мириам. Через несколько дней новобрачные заехали к Специ перед свадебным путешествием. Каламандреи правил новехоньким светлым «Мерседесом ЗООL конвертайбл».

После этого Специ долго с ним не виделся.

Они столкнулись двадцать пять лет спустя, и Марио поразился перемене в своем друге. Каламандреи болезненно располнел, страдал депрессиями, много болел. Он продал аптеку и занялся живописью, создавал трагические мучительные картины — не маслом на холсте, а составлял из разных предметов вроде резиновых шлангов, листов металла и смолы, вставляя порой настоящие шприцы и жгуты. Чаще всего он подписывал свои произведения номером социальной страховки, говоря, что в современной Италии это — все, что осталось от человека. Его сын пристрастился к наркотикам, потом стал воровать, чтобы покупать их. В отчаянии, не зная, что делать, Каламандреи пошел в полицию и донес на собственного сына в надежде, что срок в тюрьме встряхнет его и заставит перемениться. Но парень после выхода из тюрьмы продолжал принимать наркотики, а потом и вовсе пропал.

Не менее трагична была история его жены. Она заболела шизофренией. Однажды на ужине с друзьями она принялась вопить и крушить все вокруг, сорвала с себя всю одежду и голая выбежала на улицу. После этого ее госпитализировали — первый, но далеко не последний раз. Наконец ее объявили умственно неполноценной и передали в санаторий, где она оставалась и по сей день.

В 1991 году Каламандреи с ней развелся. Тогда она написала в полицию, обвинив своего мужа в том, что он был Флорентийским Монстром. Она заявляла, что нашла куски тел жертв, спрятанные в холодильнике. Ее письмо — совершенно безумное — было в свое время должным образом проверено следствием и признано абсурдным.

Однако главный инспектор Джуттари, перебирая старые полицейские досье, наткнулся на ее рукописное заявление со странной орфографией и строчками, уезжавшими в верхний угол страницы. С точки зрения Джуттари, «фармаколог» было почти то же, что и «врач». Тот факт, что Каламандреи некогда был богатым и видным жителем Сан-Кашано, предполагаемого центра сатанинского культа, еще более подогрел интерес Джуттари. Главный инспектор завел дело на него и еще на нескольких почтенных горожан. 16 января 2004 года Джуттари запросил ордер на обыск в доме аптекаря: семнадцатого числа он получил ордер, а на рассвете восемнадцатого он со своими людьми жал кнопку звонка в доме на пьяцце Пьероцци в Сан-Кашано.

Девятнадцатого числа история Флорентийского Монстра снова появилась во всех новостях.

Специ только недоуменно качал головой.

— Не нравится мне, к чему это ведет. Меня это пугает.

А в Перудже быстро разворачивалось следствие о смерти Нардуччи. Следователи понимали, что для осуществления двукратной подмены тел среди влиятельных граждан должен был существовать широкий и мощный заговор. Государственный обвинитель Перуджи судья Миньини твердо решил разоблачить заговорщиков. Что он очень скоро и сделал. И опять газеты, даже трезвая «Корриере делла сера», посвятили ему целые страницы… Новость была сенсационной: бывший шеф полиции Перуджи, занимавший этот пост в год смерти Нардуччи, якобы вступил в сговор с полковником карабинеров и адвокатом семьи, чтобы не дать выйти на свет тайне смерти Нардуччи. Все они сотрудничали с отцом покойного доктора, с его братом и с врачом, подписавшим свидетельство о смерти. Им приписывали такие преступления, как сговор, вымогательство, уничтожение и утаивание трупа. Следователям мало было объявить смерть Нардуччи результатом заговора, им еще требовалось связать Нардуччи с Паччани, его «друзьями по пикникам» и с городком Сан-Кашано, центром сатанинского культа.