Флинт

На Запад в поисках свободной земли переезжали тысячи людей, у некоторых был кое-какой капитал, но очень немногие имели представление о земле вообще. Болдуин планировал спекулировать участками, из которых лишь очень небольшая часть годилась для фермерства. Плодородный слой у здешней земли тонкий, поэтому она могла использоваться только под пастбища, а для того, чтобы скотоводство приносило прибыль, необходимы тысячи акров.

Болдуин надеялся продать землю — как только разделается с «Кейбаром» и Наджентом — фермерам, составляя контракты по принципу железнодорожных компаний. Он добился также осторожного согласия этих компаний на продажу их земель, зная, что большинство покупателей не имеет представления о правилах купли-продажи земли, поэтому лишь немногие потребуют доказательств собственности, а для этих у него были приготовлены свои меры убеждения. Если они будут слишком много болтать, то очнутся здорово избитыми в пустом вагоне, следующем на Восток.

И только ничтожное меньшинство сможет вовремя расплатиться за землю, остальная отойдет к нему. Оформив все сделки, он сразу продаст скот и уедет обратно на Восток, сохранив за собой только те участки, по которым запоздали платежи. Он хладнокровно рассчитывал продать чужую землю.

Это было мошенничеством, и Болдуин рассматривал все задуманное именно как мошенничество, однако дела такого рода очень запутаны, их разбирательство в суде может затянуться на многие годы, а ему было известно немало способов оттянуть слушания в суде или вообще прекратить их.

Болдуин знал, что у части местных скотоводов есть законные права на пастбища, и думал, как заставить работать этот факт на себя. Перекатывая во рту сигару, Болдуин с удовлетворением подсчитывал будущие барыши.

Флинна убрали. Наджента скоро уберут. С этой девицей Керриган у него проблем не будет. О Пите Геддисе он много думал и решил, что хотя тот несомненно крепкий орешек в драке, но ничего не стоит как бизнесмен и лидер.

Флинту не за что драться в предстоящей схватке, а его дружбу с Керриган надо немедленно пресечь. Этим займется Бакдан.

Болдуин довольно улыбнулся. Через девяносто дней он станет обладателем трех миллионов акров земли.

Он взял газету и спустился в ресторан. Там он прочитал, что Гарриман вступил в решающую фазу финансовой борьбы с группой Морганов-Вандербильтов. Ожидалось вмешательство Кеттлмена. Болдуин с раздражением уставился на это имя. В сделке с акциями железной дороги «Юнион пасифик» он попытался повторить маневр Кеттлмена, но не смог рассчитать все до конца и потерял много денег.

Кеттлмен был основным держателем акций и распорядителем. Он получил контрольный пакет «Канзас пасифик» и объявил о намерении построить еще одну трансконтинентальную железную дорогу, которая соперничала бы с «Юнион пасифик». Придя в ярость при мысли о возможном конкуренте, «Юнион пасифик» принялась скупать акции «Канзас пасифик». Стоимость акций была ниже номинальной, однако Кеттлмен вынудил «Юнион пасифик» покупать по номиналу и получил в результате десять миллионов.

От тестя Кеттлмена Болдуин знал, что тот покупает акции «Канзас пасифик». Бросившись на биржу, он сам начал скупать акции этой компании, но сделка Кеттлмена с «Юнион пасифик» держалась в тайне, Болдуин узнал о ней слишком поздно, акции стремительно упали, и он почти разорился.

Десять миллионов! Болдуин сердито зашуршал газетой. Если бы Кеттлмен умер, Лотти унаследовала бы все его состояние.

Как Кеттлмен смог убить своего соперника? Этот игрок заработал дурную репутацию на миссисипских пароходах, его несколько раз нанимали для убийств, которые всегда удавались. Болдуин специально постарался не присутствовать при убийстве, но, по рассказам, игрок выхватил оружие и уже собирался выстрелить, когда у Кеттлмена в руке как по волшебству появился револьвер и он убил игрока.

С той поры Болдуина не покидало беспокойство. Говорили, что Кеттлмен злопамятный и обид не прощает. Говорили также, что игрок перед смертью признался. В чем? Вот вопрос.

У него еще есть время, думал Болдуин. Ему всего сорок, у него отменное здоровье. За двадцать лет, с тех пор как Болдуин начал работать на Тома Пула, он прошел большой путь. А остальные, с кем он начинал, — где они? Умерли или спились, заведуют подпольными лотереями или стоят за стойкой бара.

В зал вошел Джим Флинт и сел напротив Болдуина. Лицо у Флинта представляло собой один сплошной синяк, и по ресторану пробежал шумок, потому что все присутствующие слышали об избиении и о том, чем оно закончилось.

Болдуин почувствовал, что краснеет. Чего добивается этот дурак, зачем он сюда пришел? С нарастающим гневом Болдуин решил, что единственная управа на этого человека — Бакдан.

Флинт посмотрел на него и насмешливо улыбнулся.

— Привет, Порт, — сказал он. — Как-нибудь попробуй меня ударить, когда я стою к тебе лицом.

— Не зарывайся.

— По-моему, ты трус, Порт. Ты дерешься чужими руками. Но знаешь, что я хочу тебе сказать, Порт? Тебе надо вернуться в Нью-Йорк. Если ты не отправишься сейчас, можешь вообще туда не попасть.