Флибустьеры

— Практичные люди, — кивнул Власов. — Хм, крестовые походы — интересное предложение…

Я прикусил язык. Аппетит пропал. С тоской подумал о дяде и его неясных замыслах. Что он предпримет и когда? Понимал, что ему сейчас нелегко под пристальным оком коммивояжера Зубрикова и ядовитой завистью профессора Любомудрова. Ведь пришлось решить проблему с топливом, наверняка предложение Любомудрова и теперь — увеличение срока командировки. Это после первых золотых дублонов и перстней, а что будет потом, когда аппетит разгуляется? Прибудут новые катера с самозваными Бладами и подводная лодка с майором Немо? Появятся танки и самолеты? Великолепная возможность поднять экономику республики — ограбить и опустить парочку стран Старого и Нового Света. Дядя тысячу раз прав — наука и политика несовместимы.

— Не унывай, герой, — Власов дружелюбно толкнул меня в бок.

Я поморщился.

— Наши методы в этом мире не новы, — он отхлебнул из кружки алого, похожего на кровь, вина. — Хорошая выпивка и бараньи мослы. Попробуй что-нибудь.

— Спасибо, не хочется что-то.

— Напрасно, — он отрезал от окорока кусок мяса и с набитым ртом поинтересовался: — Нравится, ребятки-солдатки?

— Так точно, — ответили, пережевывающие пищу ребятки.

— Вот и губернатор Ожерон пожаловал, — объявил Власов.

В таверну вошел невысокий толстяк в голубом камзоле, украшенном на груди пышными пенными кружевами. Он держал в руках голубую шляпу с алым плюмажем, украшенным бриллиантовой фибулой. Красное лицо апоплепсика и беспробудного пьяницы улыбалось в обрамлении буклей каштанового парика. Концы тараканьих усиков напомажены и подкручены вверх.

Губернатор подошел к нашему столу. Протянул Власову руку:

— Благодарю вас за службу французской короне, капитан Блад. Вы избавили остров от нахального и самоуверенного пирата. Король Людовик Четырнадцатый в моем лице берет вас под свою защиту и опеку.

— Спасибо, — Власов крепко пожал пухлую ладонь Ожерона. Губернатор тихонько охнул.

— Приятно с вами сотрудничать.

Ожерон дотронулся до усиков и снисходительно улыбнулся.

— Взаимно. Хочу вас и ваших друзей пригласить в гости к себе домой. Там обсудим наши дела. Знаете, я подумал, что…

— Да, — недовольно перебил Власов, поднимаясь из-за стола. — Я готов набрать людей, а вы снарядите корабли для похода в Панаму или Картахену. Это вы хотели предложить?

— Капитан, от вас ничего нельзя скрыть, — лицо Ожерона сморщилось в улыбке, как печеное яблоко.

— Подъем, — отдал приказ Власов. Солдаты синхронно поднялись, я вслед за ними.

На улице нас ожидал почетный эскорт из десяти солдат французского гарнизона, вооруженных мушкетами и шпагами. Начищенные кирасы ярко блестели на солнце.

Власов и Ожерон пошли впереди, ведя неторопливый диалог. Я устало тащился позади всех.

«Алчность, — думал я, — чувство понятное и одинаковое для всех времен и народов. Дядя-дядя, где ты?» Кожа под браслетом невыносимо зудела, вероятно, от жары и пота; если бы мог, с радостью снял бы подарок…

6

Поздним вечером мы вернулись на борт катера. Солдаты сытно и пьяно отрыгивали, ковыряли спичками в зубах. Кто-то гнусаво напевал:

— Четыре храбреца на сундук мертвеца. Ий-хо-хо и бутылка рому!

На плече Власова сидел большой изумрудный попугай — подарок губернатора. Птица возбужденно вертела головой и иногда, под громкий смех полковника и команды, хрипло кричала: «На абордаж! Пиастры! Пиастры! Полундра!». Я грустно улыбался, вспоминая роман Роберта Стивенсона — писатели великие провидцы.

Нас встретил бледный, трясущийся сержант. Он едва смог выговорить:

— Товарищ полковник, беда…

Власов рывком притянул его к себе. В его кулаках собралась вся свободная материя от пятнистой рубашки сержанта. Служивый задыхался.

— Что!?

— В рубке, по невыясненной причине, произошло возгорание, — прохрипел сержант.

— И?!

— Это из-за сейфа — он расплавился. Мы все затушили, больше ничего не пострадало…

— Идиот! — Власов отпихнул сержанта. — Там лежал наш обратный билет.

Попугай на его плече захлопал крыльями и пронзительно заверещал:

— Капитана на рею! Пиастры! Пиастры! Полундра!

— Уберите птицу! — рявкнул Власов, сбивая с плеча орущего попугая.

«Итак, дядя начал действовать», — радостно подумал я.

Власов тяжело уставился на меня.

— Что скажешь, инструктор?

Моя рука нестерпимо зудела под бронзовым скифским браслетом. Я просунул под него пальцы и скреб кожу ногтями. Не помогало — зуд не исчезал. «Осталось подцепить какую-нибудь тропическую болезнь, типа бери-бери».

— Твой дядя шутник, да? Но племянника он ведь не оставит, иначе злобные пираты его разорвут руками и растерзают зубами на мелкие клочки. — Взгляд Власова упал на злополучный браслет.

— Вот, она — путеводная нить Ариадны. Я знал, что он не простой. Снимай. Когда увижу твоего дядю, Артура Львовича, заставлю сполна ответить за глупую шутку. Снимай! — Стальные пальцы полковника обхватили мое запястье. — Снимай браслет, говорю тебе.

— Я не могу.

Власов дернул меня за руку, я пихнул его в грудь.

— Снимай! — прорычал Черный Человек.

Зуд под браслетом усилился, стал невыносимым. Власов тянул меня за кисть, вцепившись в браслет.