Флибустьер

Маневрируют французские корабли почти идеально. Такой слаженности можно добиться только путем долгих тренировок. Из чего следует, что последние десятилетия развитием французского флота занимались серьезно. Мне даже интересно стало поучаствовать в морском сражении нового для меня типа. Мой фрегат курсом фордевинд правого галса занимает место за последним линейным кораблем бело-синей эскадры, в кабельтове от него и не в строю кильватер, а в строю уступ вправо, чтобы после поворота на боевой курс оказаться дальше от противника. У нас более выгодная позиция, наветренная. То есть, ветер нам попутный, а врагу — противный. В наветренной позиции легче маневрировать, есть возможность заслонять ветер врагу и выбор: дать сражение и на какой дистанции или уклониться. В подветренной — удрать или остаться. В наветренной пороховой дым сносит на врага, а тому не только чужой, но и свой дым мешает прицеливаться. Зато при сильном ветре эскадра, идущая с подветренной стороны могла вести огонь пушками с нижней палубы, а идущая с наветренной вынуждена была закрывать нижние пушечные порты, чтобы не принимать воду. К счастью, ветер сейчас умеренный и волна низкая.

Тем, кто любит играть в шутеры на компьютере, на нынешнем военно-морском флоте делать нечего. Он просто лопнет от нетерпения, пока дождется начала боя. Сперва мы долго сближались с вражеским флотом. Потом легли на боевой курс — бейдевинд правого галса. Бой начал наш флагман «Королевское солнце» и случилось это через два часа после начала наших маневров и через пять часов после обнаружения противника. После первого же залпа нашу белую эскадру заволокло пороховым дымом. Ветер был не настолько силен, чтобы быстро развеивать его. Я видел только некоторые паруса и отдельные фрагменты корпусов, которые словно бы выпадали из черных клубов дыма.

С моего фрегата можно было бы вести огонь по двум английским линкорам третьего ранга, имевшим более пятидесяти пушек максимальным калибром, скорее всего, тридцать шесть фунтов, но они находились слишком далеко. Я убедился в этом, когда по нам произвел бортовой залп один из вражеских линкоров. Всего одно его ядро пропрыгало по волнам у нас по корме еще с кабельтов и затонуло. Остальные занырнули намного раньше. Мои двадцатичетырехфунтовки с гондека вряд ли покажут даже такой сомнительный результат. Про карронады и вовсе молчу. Разве что забить в них усиленный заряд пороха. Но какой смысл? Даже если ядро и долетит и попадет во вражеский корабль, вреда ему особого не причинит. Сократить дистанцию английские корабли не могли, поэтому мы превратились в зрителей, а точнее, слушателей, потому что слышно было лучше, чем видно. И чего я точно не увидел — это ни одного вражеского корабля, пытавшегося перейти на нашу сторону. Бывший английский король Яков переоценил любовь подданных к себе.

К часу дня ветер сменился на северо-западный. У англо-голландского флота появилась возможность сблизиться с нашим, что он и начал претворять в жизнь. Судя по увеличению клубов дыма возле нашего авангарда, голландцы пытались охватить его и поставить в два огня — обстреливать сразу оба борта. Если корабль ведет огонь одним бортом, то комендоры второго приходят на помощь, благодаря чему пушки заряжаются быстрее, а если в работе оба борта, тогда скорострельность падает. Да и ты наносишь ущерб одному борту каждого из двух обстреливающих тебя кораблей, а сам получаешь в оба. Три английских корабля прорезали нашу линию между центром и арьергардом и стали обстреливать правые борта кораблей нашей белой эскадры, но пять кораблей из бело-синей эскадры вступили с ними в бой, так же поставив их в два огня.

В третьем часу дня вступил в бой и мой фрегат. На нас, пользуясь изменившимся ветром, шли два английских корабля третьего ранга, пятидесятишестипушечный и пятидесятичетырехпушечный. Первый решил подойти, как можно ближе, а потом повернуться к нам бортом и открыть огонь, а второй пытался обойти за кормой и напасть с другого борта.

Я не стал дожидаться, когда фрегат окажется меж двух огней:

— На гондеке заряжаем ядрами и целимся в корпус, на опердеке — книппелями в паруса!

Когда дистанция до первого вражеского корабля сократилась кабельтовых до трех, начали обстрел. Первый залп, как положено, показался самым громким. Облако густого черного дыма зависло между кораблями, поэтому результат стрельбы я увидел через пару минут: на пятидесятишестипушечнике исчезли блинд и марсели на фок- и грот-мачтах, а брамсели заимели по несколько прорех. Скорость вражеского корабля, невысокая и до нашего залпа, упала вдвое, если не втрое. Он, видимо, решил развернуться бортом к нам или корабль сам начал поворачиваться бортом к ветру. Второй наш залп завалил фок-мачту и оставил только лохмотья от парусов на грот-мачте и бизани. На главной палубе засуетились матросы вокруг упавшей мачты.

— Карронады зарядить картечью! — приказал я.