Фладд

«Я знал, что вы дьявол, — подумал отец Ангуин. — Дьявольская это привычка — стоять в сторонке и посмеиваться».

— Говорят, — робко вставила Агнесса, — что со стороны виднее.

— Именно так, — ответил Джадд. — Мисс Демпси, вы же не откажетесь от кусочка рыбы?

Он развернул газету, и оттуда потянуло аппетитным запахом.

— Очень соблазнительно, — проговорила мисс Демпси.

— Сестра Филомена, — вкрадчиво продолжил Джадд, — тут так мало, что вы не нарушите орденский устав, если возьмете кусочек.

— Я умираю от голода, — призналась Филли.

Макэвой протянул сверток, отец Ангуин отломил кусок рыбы. Вскоре все уже ели. Отец Фладд обгрызал плавник. Рыба была холодная, но вкусная.

— Интересно, в чем ее жарили? Не в топленом ли сале? — Отец Ангуин выразительно глянул на Филли, но та отвела взгляд.

Ему было весело от того, что он трапезничает пред лицом врага[52], — более того, ест ужин этого самого врага.

— Эх, нам бы сейчас каждому по рыбке! — Священник вновь глянул вопросительно, теперь уже на отца Фладда, гадая, не совершит ли тот умножение рыб. В конце концов, прецедент известен. Однако Фладд, хотя ему и досталось меньше всех, промолчал.

— Теперь надо дождаться рассвета, — сказал Фладд. — Нам будут нужны веревки и грубая сила.

— «Дщери Марии», — тут же откликнулась мисс Демпси. — Завтра у нас собрание.

— Уже сегодня, — поправила Филли.

— Мы могли бы их вымыть. Наша старшая наверняка разрешит. А исполнить литанию и прочие молитвы можно одновременно.

— Не понимаю, почему вы вообще согласились их закопать, — произнес Фладд.

— Вы не знаете епископа. — Филомена отряхнула землю с колен. — Если бы мы оставили статуи в церкви, с него бы сталось приехать и расколотить их молотком.

— У вас слишком живое воображение, сестра, — возразила Агнесса. — И разумеется, отец Фладд знает епископа.

— Нам все равно предстоит перед ним отвечать, — заметил отец Ангуин. — От нашей ночной эскапады он не улетучился.

— Он снова велит нам убрать статуи, — сказала мисс Демпси. — И все наши труды окажутся напрасны.

— Не напрасны, — ответил Джадд. — Вы не стояли в стороне и не наблюдали безучастно. Отец Ангуин будет вам благодарен.

Агнесса тронула священника за руку.

— А если он снова велит их убрать? Мы же должны будем послушаться?

— Вы можете уйти в раскол, — произнес отец Фладд.

— Я думал об этом. — Отец Ангуин тоже отряхнул с себя землю. — Мне не хватило духу.

— Вы говорите «вы», отец Фладд, — заметил Маковой. — Не «мы». Можно ли отсюда заключить, что вы нас скоро покинете?

Фладд не ответил, только закинул лопату на плечо и сказал:

— Я сделал все, что собирался. Мисс Демпси, вы всех очень обяжете, если приготовите горячее питье. И еще чрезвычайно любезно с вашей стороны было бы включить духовку и согреть мистеру Макэвою его горох. Как вы, наверное, заметили, мистер Макэвой так и не имел возможности подкрепиться своим приобретением.

Из земли глядели желтовато-белые лица, устремив пустые глаза в набрякшее небо. Мисс Демпси плотнее закуталась в халат, взяла отца Ангуина под руку, и они вместе направились к дому. Священник светил фонариком на дорогу под ногами. Макэвой двинулся следом.

— Мне надо возвращаться, — прошептала Филли. Пробили часы на церкви. — Мы встаем в пять.

— Било половину третьего. В Недерхотоне наверняка еще не спят.

Фладд подал ей руку, и она, мгновение промедлив в неуверенности, оперлась на его локоть.

— До утра еще далеко, — сказал Фладд.

Он повернул вниз, к монастырю. Позади мерцали оставленные свечи; лунно-солнечный, неземной, подвижный, как ртуть, серебристый свет искрился на черных ветках, сверкал в замерзшей канаве, поблескивал на брусчатке у входа в церковь.

Окна монастыря заливало сияние, на темных камнях играли блики, а высоко над головой как будто носились светлячки.

«Вся моя прежняя жизнь, — подумала она, — была путешествием сквозь тьму. А теперь начнется новая — долгое странствие под солнцем, в его священном животворящем свете».

Когда пробило три, Фладд запечатлел на ее лбу — сразу под вдавленным в кожу краем чепца — целомудренный поцелуй. «Ритуальный поцелуй», — подумала она и закрыла глаза. Фладд наклонился и провел языком по ее векам.

— Филли, — сказал он. — Ты ведь знаешь, что должна делать?

— Да. Выбираться отсюда.

— И ты знаешь, что надо спешить.

— На это уйдут годы, — ответила она. — Мою сестру вышвырнули пинком, но она была послушницей. А я пострижена. Мне надо писать прошение епископу, а тот переправит его в Рим.

Фладд на мгновение разжал объятия и отступил в сторону. Как только она перестала ощущать тепло его тела, ей стало ужасно холодно, и одновременно ее решимость пошла на убыль.

Луна уже спряталась. Кухню освещала единственная церковная свеча, которую Фладд зажег от своей зажигалки. Ее отблески лежали на перевернутых кастрюлях (сколько раз Филли оттирала их по наказу сестры Антонии!) и на кружках, ждущих утреннего чая.

Фладд прошелся по кухне, беззвучно ступая по каменному полу. Филли отчаянно захотелось настоящего июльского солнца, чтобы разглядеть Фладда как следует, узнать, как он выглядит.

— Тебе не нужен Рим.

— Было бы сейчас лето!