Фёдор Абрамов

Личное дело – документ серьёзный, и оговорок в данных тут просто быть не может. Наверняка все сведения, указанные Фёдором Абрамовым при поступлении на службу в контрразведку в автобиографии и личной учётной карточке, были тщательно перепроверены сотрудниками особого отдела.

И тут, в качестве небольшой ремарки, вернёмся к уже упомянутой анкете от 26 марта 1959 года и скажем следующее. Указывая дату 22 июня как день зачисления в народное ополчение, Абрамов наверняка имел в виду свою запись в отряд, отправляющийся на строительство укрепительных сооружений на Карельском перешейке. По сути, это было тоже ополчение, пусть и не с винтовкой в руках. Война для Абрамова началась с трудового фронта 22 июня 1941 года. А вот 14 июля 1941 года вполне можно считать отправной точкой в военной биографии писателя, по одну сторону которой будет его доармейская жизнь, а по другую – война и служба в подчинении Отдела контрразведки (ОКР) «Смерш» НКВД СССР.

«2–3 июля мы уже колоннами шагали на фронт. Необученные, необстрелянные, в новых не пригнанных гимнастёрках, в страшных солдатских башмаках. Помню, была ужасная жара… Но всё время над колонной звучала песня “Вставай, страна огромная”» – так будет значиться в стенограмме выступления Фёдора Абрамова перед студентами филфака в год двадцатилетия Победы – 7 мая 1965 года. Верно ли указана дата? Вероятнее всего, что нет. В стенограммах такое случается. Скорее всего, Абрамовым было названо 23 июля, когда он, рядовой в составе 277-го отдельного пулемётного артиллерийского ополченческого батальона, сформированного Ленинградским университетом, отправился к линии фронта. А дата «2–3 июля» так и осела в материалах выступления, которые при жизни Абрамова нигде не печатались, а оттого и некому было это число исправлять.

Ещё одно искажение. В ряде источников, рассказывающих о службе Фёдора Абрамова в Ленинградской армии народного ополчения, сокращённо ЛАНО, в июле – сентябре 1941 года, указывается не 277-й, а 377-й батальон. Опять ошибка? Несомненно! Так как 377-го отдельного пулемётно-артиллерийского батальона в ЛАНО вообще не было. Неправильный номер просочился «от руки» самого Фёдора Абрамова. При поступлении на службу в контрразведку в личных документах, анкетных сведениях, автобиографиях, послужном списке, хранящихся теперь в «Личном деле сотрудника “Смерш” Ф. А. Абрамова», он сам написал вместо двойки тройку, отчего и получился 377-й батальон. Ошибка устояла даже при перепроверке указанных сведений, проводимой при работе с кадрами в Смерше. Этой малой неточности в биографии, скорее всего, просто не придали значения и, решив лишний раз не марать бумагу, оставили всё как есть. Что же получается, и в материалах НКВД могут встречаться неточности? По всей видимости, да. Вот только эта ошибка невольная или всё же преднамеренная? Постараемся ответить на этот вопрос несколько позже.

О зачислении студента Фёдора Абрамова в 277-й батальон народного ополчения также говорит и справка за № 30599 от 3 февраля 1982 года, выданная писателю Архивом военно-медицинских документов для представления в медицинскую комиссию{33}.

С каждым днём линия фронта стремительно приближалась к Ленинграду. 8 сентября при массированном налёте фашистской авиации зажигательными бомбами были сожжены бараки на улице Киевской, более известные как Бадаевские склады, в которых хранились запасы продовольствия. К сентябрю жесточайшие бои шли уже на подступах к городу Пушкину. Враг неудержимо рвался к Павловску, тогдашнему Слуцку, Гатчине, именовавшейся на тот момент Красногвардейском, Стрельне, к побережью Финского залива, Пулковским высотам. Красная армия под мощнейшим натиском противника отступала, неся огромные потери в живой силе.