Финальная проблема

Меня часто восхищало мужество моего друга, но никогда сильнее, чем на этот раз, пока он спокойно сидел, перечисляя происшествия, которые вкупе должны были сложиться в день ужасов.

– Вы переночуете здесь? – спросил я.

– Нет, мой друг. Я для вас слишком опасный гость. Я обдумал мои планы, и все будет хорошо. Подготовка доведена до той стадии, когда для ареста мое присутствие не требуется, хотя для обвинительного приговора оно необходимо. Совершенно очевидно, что лучше всего мне уехать на несколько дней, остающихся до того, как полиция сможет действовать. Поэтому для меня было бы огромным удовольствием, если бы вы могли отправиться на Континент со мной.

– Пациентов сейчас мало, – сказал я, – и мой сосед охотно меня подменит. Я буду рад поехать.

– Завтра с утра?

– Если необходимо.

– О да! Крайне необходимо. Ну, так вот ваши инструкции, и прошу, мой дорогой Ватсон, следовать им неукоснительно, поскольку вы теперь мой партнер в игре против умнейшего негодяя и самого могущественного синдиката преступников в Европе. Так слушайте! Багаж, который вы возьмете с собой, вечером отправьте неадресованным с надежным посыльным на вокзал Виктория. Утром вы пошлете за кебом, предупредив посланного, чтобы он не брал ни первый, ни второй, какие могут подъехать. Впрыгните в кеб и поезжайте в тот конец Стрэнда, где находится Лаутерская Аркада, вручив кучеру адрес, написанный на листке бумаги, с просьбой листок не выбрасывать. Держите плату наготове и, чуть кеб остановится, бегите через Аркаду, подгадав достичь другого конца в четверть десятого. Возле тротуара увидите маленькую карету с кучером в тяжелом черном плаще с красным кантом у воротника. Вы сядете в нее и будете у вокзала к отправлению Континентального экспресса.

– Где я встречу вас?

– На вокзале. Второй вагон первого класса от паровоза будет зарезервирован для нас.

– Значит, вагон – место нашего рандеву?

– Да.

Тщетно я уговаривал Холмса остаться на вечер. Мне было ясно, что он опасается, как бы не навлечь беды на кров, приютивший его, и что есть причина, понуждающая его уйти. Еще несколько торопливых слов о наших планах на утро, и он встал, вышел со мной в сад и перелез через ограду, выходящую на Мортимер-стрит, тут же свистнул кебу, и я слышал, как он укатил.

Утром я ни на йоту не отступил от инструкций Холмса. Кеб был нанят с предосторожностями, которые обеспечивали, что он не окажется подставленным для нас, и сразу же после завтрака я поехал к Лаутеровской Аркаде, через которую прошел со всей быстротой, на какую был способен. Там ждала маленькая карета с очень внушительным, закутанным в темный плащ кучером, который, едва я сел, хлестнул лошадь и загромыхал к вокзалу Виктория. Чуть я вылез, как он повернул экипаж и умчался, даже не взглянув в мою сторону.

До сих пор все прошло без сучка без задоринки. Мой багаж ждал меня, и я без всякого труда нашел указанный Холмсом вагон, поскольку он был единственным в поезде с табличкой «Резервирован». Источником моей тревоги теперь стало отсутствие Холмса. Вокзальные часы показывали, что до отхода поезда остается всего семь минут. Я тщетно искал глазами в группах уезжающих и провожающих гибкую фигуру моего друга. Его нигде не было видно. Пару минут я потратил, чтобы помочь почтенному итальянскому священнику, тщетно втолковывавшему носильщику, что его багаж следует отправить в Париж. Затем, еще раз оглянувшись, я вернулся в вагон и обнаружил, что носильщик, вопреки табличке, устроил мне в попутчики моего дряхлого итальянского друга. Было бесполезно объяснять ему, что его присутствие равносильно вторжению. Мой итальянский был даже более ограниченным, чем его английский, а потому я покорно пожал плечами и продолжал с тревогой высматривать моего друга. Я похолодел от страха при мысли о том, что может означать его отсутствие: ночью какой-то удар попал в цель. Уже все двери были заперты, прогудел гудок, и тут…

– Мой дорогой Ватсон, – произнес некий голос, – вы даже не потрудились сказать «с добрым утром».

Я обернулся в неописуемом изумлении. Дряхлый священнослужитель повернулся лицом ко мне. На мгновение морщины разгладились, нос поднялся над подбородком, нижняя губа перестала выпячиваться, а рот – мямлить, тусклые глаза вспыхнули обычным огнем, согбенная фигура распрямилась. Затем я вновь увидел дряхлого старца, а Холмс исчез так же мгновенно, как и возник.

– Боже великий! – вскричал я. – Как вы меня напугали!

– Все предосторожности по-прежнему необходимы, – прошептал он. – У меня есть основания полагать, что они идут по нашим горячим следам. А! Вон и сам Мориарти!

Поезд как раз тронулся, и, поглядев назад, я увидел высокого человека, яростно проталкивающегося сквозь толпу и машущего рукой, будто желая остановить поезд. Но было уже поздно: мы быстро набирали скорость, и мгновение спустя вокзал остался позади.

– Как видите, со всеми нашими предосторожностями мы еле успели, – сказал Холмс со смехом.

Он встал, сбросил черную сутану и шляпу, свой маскарадный костюм, и уложил их в баул.

– Вы видели утренние газеты, Ватсон?

– Нет.