Финал

– Скотт никогда не согласится.

– Скотт уже согласился.

Я взглянула на него с недоверием.

– Он согласился?!

У меня перехватило горло.

Для Скотта была невыносима сама мысль о том, что кто-то из падших ангелов может завладеть его телом. И сейчас, в этот момент, я поняла, как много значит для него наша дружба. Он готов сделать это… то, что для него ужаснее всего… для меня.

У меня не было слов. Только глубокая, горячая благодарность Скотту. И огромное желание не подвести его.

– Вечером будь, пожалуйста, осторожен, – сказала я.

– Я буду осторожен. И я не буду злоупотреблять гостеприимством. Когда ты уйдешь – я останусь лишь ненадолго, только чтобы убедиться, что больше ничего интересного я не узнаю. И Скотт тут же получит свое тело обратно. Я уверен, что с ним за это время ничего не случится.

Я обняла Патча со всей нежностью и страстью.

– Спасибо, – шепнула я.

Вечером, за час до десяти, я покинула дом Патча.

Оставшись в одиночестве, я ехала в машине, которую нефилимы взяли для меня напрокат: они предусмотрели все, чтобы не было ни малейшего шанса, что я приведу за собой хвост из неприглашенных любопытствующих нефилимов или, что еще хуже, из падших ангелов, до которых тоже могли докатиться слухи о сегодняшней секретной встрече.

Улицы были темные и мокрые, всюду висели рваные клочья тумана. Свет фар освещал кусты и влажную дорогу, которая черной лентой извивалась по холму и убегала вверх. Я включила печку, но холод, от которого я пыталась избавиться, был слишком глубоко внутри меня. Я не знала, чего ждать от сегодняшнего вечера, поэтому мне трудно было что-то планировать. Предстояло импровизировать – а я это очень не любила. Мне хотелось войти в дом Милларов, имея в запасе хоть что-нибудь, кроме собственных инстинктов, но у меня больше не было ничего.

Наконец я остановилась перед старым домом Марси. Некоторое время я сидела в машине, глядя на белые колонны и черные ставни. Лужайка была засыпана опавшими с деревьев листьями. Из стоящих по бокам от крыльца терракотовых цветочных горшков торчали коричневые ветки – останки засохших гортензий. На дорожке валялись газеты разной степени потрепанности. Дом пустовал после смерти Хэнка и выглядел теперь далеко не таким элегантным и роскошным, каким я его помнила. Мать Марси переехала в дом у реки, а Марси… что ж, Марси слишком буквально поняла фразу mi casa es su casa [13].

Шторы в окнах были опущены, там горел свет, и, хотя я не видела силуэтов, я знала, что несколько самых влиятельных и могущественных представителей мира нефилимов сидят за этой дверью и собираются принять какое-то решение относительно меня и того, что я им скажу. А еще я знала, что Патч тоже там, а значит, мне ничто не угрожает.

Уцепившись за эту мысль, я сделала глубокий вдох и пошла ко входной двери. Постучала.

Дверь открылась, и меня встретила высокая женщина, словно ощупав меня глазами с ног до головы. Ее волосы были убраны сзади в тяжелый пучок, а вообще в ее внешности и лице не было ничего запоминающегося или выдающегося – совсем ничего. Она буркнула вежливо, но не слишком радушно: «Привет», а потом сделала приглашающий жест, показывая, что я могу войти.

Эхо моих шагов гулко отдавалось в сумрачном, скупо освещенном коридоре. Я шла мимо портретов членов семьи Милларов – они улыбались сквозь пыльные стекла. На столике в коридоре стояла ваза с давно умершими лилиями. Вообще в доме пахло затхлостью и запустением.

Я двигалась в направлении света, льющегося из гостиной.

Когда я вошла в высокую стеклянную дверь, приглушенный разговор сразу стих.

В комнате друг против друга за длинным столом красного дерева сидели шесть мужчин и пять женщин. Еще несколько нефилимов стояли вокруг стола, у них был заинтересованный и в то же время тревожный вид. Среди них была мама Марси, хотя я не сразу поняла, что это она: я ведь знала, что Сюзанна Миллар была нефилимом, но никогда не задумывалась об этом всерьез. А ее присутствие сегодня здесь, на секретной встрече бессмертных, доказывало, что она представляет собой некую… угрозу. Марси с ней не было. Возможно, Марси просто не захотела прийти, но все-таки более правдоподобным объяснением ее отсутствия было то, что ее не пригласили – Сюзанна, похоже, была из тех матерей, которые во что бы то ни стало пытаются держать своих дочерей как можно дальше от потенциальных опасностей и неприятностей.

Я нашла в толпе лицо Скотта. От мысли, что внутри его находится Патч, у меня на секунду сжался желудок. Он взглянул на меня и еле заметно кивнул, словно пытаясь поддержать. Я тут же почувствовала себя гораздо более уверенной и защищенной – я была не одна. Патч прикрывал меня. Конечно, я могла бы не сомневаться, он обязательно нашел бы способ пробраться сюда, невзирая на риск.

А еще здесь был Данте. Он сидел во главе стола, одетый в черный кашемировый свитер с высоким воротом, мрачно сдвинув брови. Подбородок его лежал на сцепленных ладонях. Остановив взгляд на мне, он изогнул губы в неприятной усмешке и приподнял брови – на лице его была написана еле заметная, но несомненная издевка.