Филипп II Македонский

Филократов мир, который, как мы видели, был крайне ненадежен сразу после его заключения, к 345 году отнюдь не укрепился. Фиванцы были недовольны положением, сложившимся после 352 года, когда они оказались выброшены на обочину греческой политики, и их недовольство только усилилось после того, как Филипп их обманул, а в следующие несколько лет у них не возникало ни малейшего повода изменить свое мнение.[431] Спартанцев раздражала затянувшаяся изоляция, в которую их еще глубже погрузились после того, как македонский царь положил конец войне Спарты с Мегалополем, которая почти пять лет опустошала и разоряла Пелопоннес. По словам Демосфена, Аркадия и Аргос даже воздвигли бронзовые статуи Филиппа,[432] а к концу 340-х годов лишь Ахея и Коринф сохраняли дружественные отношения со Спартой и не входили в число союзников Македонии. Фессалийцы рассчитывали получить больше, чем Магнесию и Никею, и во многих городах вспыхнули беспорядки, на волне которых выдвинулись вожди, враждебные Филиппу.

Двойственное отношение афинян к миру нашло выражение в противостоянии Демосфена и Эсхина, предлагавших противоположные направления касательно Македонии. Годом ранее, в 346 году, Демосфен в полном согласии с Филократом содействовал заключению мира; Эсхин играл незначительную роль. Теперь же Демосфен призывал чуть ли не саботировать мирный договор, а Эсхин стоял за строгое его соблюдение, полагая, что, как бы плох он ни был, он является единственным средством сохранить дружбу и союз с Филиппом. В конечном итоге возобладало мнение Демосфена, но он добился преимущества, неверно истолковывая и даже представляя в ложном свете цели и намерения царя, тем самым вводя в заблуждение афинян. Филипп, как мы увидим, прилагал все усилия, чтобы улестить Афины, по крайней мере до 342 или 341 года, когда он наконец понял, что союз уже разрушен.

Суд над Тимархом: Эсхин против Демосфена

Афинские послы к Филиппу предстали перед обвинениями в получении взяток; было назначено разбирательство. Позднее Демосфен упрекал Эсхина в недостойном поведении во время второго посольства, заявляя, что тот, будучи подкуплен Филиппом, осознанно искажал его намерения в глазах афинян.[433] Это было серьезное обвинение, и Тимарх, один из союзников Демосфена (в прошлом году оба они были членами Совета), вызвал Эсхина в суд. В ответ Эсхин выступил с обвинениями против Тимарха, потребовав привлечь его к суду за разврат, в том числе заявляя, что тот занимался проституцией.[434] Наказанием за подобный образ жизни должно было стать лишение афинского гражданства, и поэтому Тимарх не смог бы продолжить судебный процесс против Эсхина. Речь Эсхина (дошедшая до нас) богато уснащена отсылками к политике: он утверждает, что до сих пор верит в пользу мира для Афин, а судебное разбирательство ярко освещает отношение афинян к Македонии.[435] Возможно, Демосфен играл какую-то роль в защите Тимарха (как и Гегезипп, один из его политических союзников), хотя и не выступал в суде. Несмотря на дружбу Тимарха с Демосфеном и дипломатическую неудачу Эсхина (который безуспешно пытался избавить Фокиду от какого-либо наказания), судьи признали Тимарха виновным и лишили его гражданства.

Затем, весной 345 года, Народное Собрание избрало Эсхина своим представителем на совете амфиктионии, поручив ему обосновать права Афин на храм Аполлона на острове Делос. Этот остров был родиной Аполлона до того, как он перебрался в Дельфы, а также древней родиной ионийцев. Афиняне захватили власть над ним два столетия назад, во времена Писистрата (545–528 гг.),[436] но в 346 году делосцы попросили совет положить конец афинскому владычеству. Делос не входил в совет амфиктионии, так что, очевидно, делосцы воспользовались снижением влияния Афин и сыграли на враждебности, которую испытывали по отношению к Афинам прочие члены совета.

Само собой, афиняне не хотели терять Делос. Интересен выбор Народного Собрания, которое предпочло послать в совет амфиктионии не Демосфена, а Эсхина. События получили резкий разворот, когда одно из древнейших учреждений афинской демократии, совет Ареопага,[437] отказался утверждать выбор Народного Собрания, назвав Эсхина, по словам Демосфена, предателем.[438] Вследствие этого главой афинского посольства был избран Гиперид. Демосфен связывает отказ утвердить Эсхина с тем, что тот якобы был замешан в заговоре Антифонта, собиравшегося сжечь верфи Пирея[439] Однако этот заговор, скорее всего, относится к 343 году, а в таком случае получается, что Демосфен исказил ход событий.