Филипп II Македонский

Афины и Спарта не прислали официальных делегаций на совет амфиктионии, но на собрание приехало четвертое афинское посольство.[415] Некоторые члены совета, такие как Этея, предлагали прибегнуть к наказанию за святотатство, полагавшемуся по закону, то есть казнить всех мужчин, сбросив их с близлежащих Федриадских скал. Филипп, хотя он и не входил в совет, сдержал обещание, данное Фалеку, и использовал свое влияние на союзников, чтобы смягчить наказание. Конечно, он поступил так не из сентиментальных побуждений: его не столько заботила участь самой Фокиды, сколько возможная потеря столь полезного союзника против Фив, если Фокида будет стерта с лица Греции.

Фокейцев постигло суровое наказание, но оно могло бы быть гораздо более жестоким.[416] Бежавшие фокейцы, участвовавшие в захвате Дельф или оказывавшие помощь захватчикам, были прокляты и могли быть схвачены, где бы их ни нашли. Их собственность была конфискована. Что касается самой Фокиды, то ей запретили обращаться за прорицаниями к дельфийскому оракулу. Также ее исключили из совета амфиктионии. Фокейцам приказали сдать оружие, которое было сброшено в ущелья (оно считалось запятнанным, так как с его помощью совершались ужасные святотатства). Их лошади были проданы, а жителям Фокиды запретили покупать новых коней и оружие, пока они не возместят ущерб, нанесенный святилищу Аполлона, выплачивая по 60 талантов в год. Все фокейские города (кроме Абы, самого восточного города, всегда выступавшего против захвата Дельф) подлежали разрушению. Их жители должны были переселиться в деревни размером не более 50 домов, отстоящих на стадию (около 180 м) друг от друга. Надзирать над исполнением наказания должен был совет амфиктионии, но Филипп поставил войска в фокейских городах, чтобы не допустить чрезмерных жестокостей в отношении фокейцев со стороны прочих государств (в особенности Фив). В то же время это решение позволяло ему располагать вооруженными силами в Средней Греции на случай, если придется снова заняться фиванскими (или фессалийскими) делами; их присутствие также должно было держать в страхе афинян.[417]

Неизвестно, какова именно была сумма контрибуции. На оплату наемников ушло от 1622 до 3244 талантов, в зависимости от того, как толковать свидетельства источников.[418] Однако полководцам иногда приходилось платить вдвое больше обычного, и нужно учитывать также стоимость сокровищ, розданных их женам и любовницам: например, Филомел подарил золотую корону, посвященную городом Лампсаком, Фарсалии, фессалийской танцовщице,[419] а жены получили золотые ожерелья и прочие драгоценности. Их настигло божественное возмездие, и они умерли страшной смертью: так, одна из этих жен заживо сгорела в своем доме после того, как ее сын сошел с ума и поджег его.[420]

Если бы не Филипп, враги Фокиды воспользовались бы возможностью и устроили бы настоящую резню, как показывает пример Орхомена, Коронеи, Корсии и Гала. Первые три города находились в Беотии и все еще оставались под властью фокейцев. Совет приказал срыть их укрепления, но их участь была оставлена на усмотрение Беотийского Союза, который не проявил ни малейшего снисхождения и продал всех жителей этих трех городов в рабство. Что касается Гала, то после того, как Афины перестали ему помогать, Филипп передал его Фарсалу, а фарсальцы поработили всех его жителей и вывезли их из города. Кроме того, хотя бежавших фокейцев можно было задерживать, где бы они ни находились, их нельзя было убивать. Некоторые направились в Афины, где им было предоставлено убежище. Далее, контрибуция в 60 талантов в год стала выплачиваться лишь начиная с 343 года, а надписи свидетельствуют о том, что в 341 году сумма была снижена до 30 талантов, а после 337 года лишь до 10 талантов в год.[421] Не слишком суровыми были и меры против государств, оказавших поддержку Фокиде. Афиняне лишились своего права промантеи (право преимущества при обращении к дельфийскому оракулу), но не были изгнаны из совета амфиктионии, как и спартанцы.

Филипп и Средняя Греция

В награду за освобождение святилища Аполлона фессалийская делегация предложила передать Филиппу два голоса, ранее принадлежавшие в совете амфиктионии Фокиде. В качестве фессалийского архонта он и так уже контролировал по меньшей мере половину голосов, которыми обладали в совете фесалийские периэки, но они достались ему вместе с правами и властью, которыми была облечена эта должность. Теперь же он лично получил два голоса, став членом совета сам по себе. Кроме того, он вошел в особый совет, учрежденный для восстановления святилища, и приобрел право промантии, отнятое у афинян (сильный удар по афинскому самолюбию). Наконец, он был избран председателем Пифийских игр, составлявших часть Олимпийского цикла, которые не проводились уже 12 лет из-за Третьей Священной войны.[422] Вместе с беотийцами и фессалийцами он должен был устроить их в знак благодарности Зевсу за освобождение святилища Аполлона.