FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит

Мексиканская лавина сошла на просторы Латинской Америки: проявился «эффект текилы», именно тот, которого мы так опасались. Аргентинский фондовый рынок «просел» на 8%, бразильский — на 6%. Пострадали все новые рынки стран, эмитировавших облигации Brady, в том числе Аргентины, Бразилии, Нигерии и Польши. Ситуация в прочих точках нашей планеты, например в Китае, также накалилась. Инвесторы недоумевали, почему девальвация мексиканской валюты оказывает столь сильное воздействие на абсолютно не связанные с песо рынки всего мира. Вот как мы могли бы объяснить сей феномен: владельцы взаимных фондов, работающих на новых рынках, ринулись в продажу, фондовым менеджерам тоже пришлось что-то продавать, чтобы расплатиться с ними, и, естественно, они избавились от тех инвестиционных инструментов, которые первыми стали дешеветь. Тенденция распространилась на десятки тысяч миль. Подобно Morgan Stanley, «эффект текилы» приобрел глобальный характер.

B число жертв попали и аргентинские Pre4 Trust. За несколько недель они «похудели» на 50 миллионов. Осатаневшие инвесторы донимали нас звонками, требуя, во-первых, объяснений, а во-вторых, сведений о ценах на данное мгновение. Трейдеры прекратили чесать в затылке, размышляя, какая цена справедливей — 90 долларов или 95. Впрочем, 60 их более чем устраивали. Один трейдер посоветовал нам сушить сухари.

Тем не менее Pre4 Trust оказались далеко не в самом худшем положении. За прошедшую после обвала неделю, когда мы обменивались страшными историями, я наслушался о производных, потерявших в цене более 50%. Один из покупателей Pre4 Trust, фондовый менеджер из группы управления активами, сказал, что эти облигации были только вторыми с конца. Другой банк продал ему структурированные облигации в песо, обвалившиеся за один день со 100 до 27 долларов. Я слышал и о производных, стоимость которых упала со 100 долларов до нуля. По сравнению с такими бумагами Pre4 Trust держались весьма достойно, a FP Trust вообще стояли непоколебимо.

Мы вступили в 1995 год, манивший новыми надеждами и, что гораздо важнее, обещавший более 50 миллиардов долларов на спасение Мексики. Инвесторы, тем не менее, сомневались, помогут ли эти деньги, и песо продолжало падать, дойдя до шести за один доллар, — то есть за две недели мексиканская валюта обесценилась почти вдвое. Поводы для радости у мексиканских банкиров кончились. На мое пожелание счастливого Нового года Блейдс из Banamex ответил: «Да какого уж счастливого! Хотя бы лучшего, чем прошлый. Это все, на что можно надеяться». Banamex созвал собрание инвесторов, желая обсудить их беды и заботы. Руководство банка заявило: нужда в публичном признании части потерь отсутствует, поскольку они «внебалансовые». В упомянутую часть входили и купленные у нас «свопы в песо». Тем не менее руководство Banamex приняло решение обнародовать потери, причем не столько потому, что они затронули простых людей, сколько из соображений, связанных с уплатой налогов. Serfin испытывал еще большие затруднения. Ему срочно понадобились наличные, из-за чего пришлось продать часть наших бумаг, в том числе BIDS и Pre4 Trust.

Положение Morgan Stanley было немногим лучше. Один из трейдеров предсказал потерю от девальвации никак не меньше 30 миллионов. Беспокоясь, что из-за этого ему снизят премию, ожидаемую в феврале, трейдер простонал: «Ну почему Мексика не могла подождать всего месяц!»

Остальные сделки с облигациями Pre4 оказались в серьезной опасности. Для конвертации песо в доллары США нам следовало провернуть сделку с иностранной валютой на более чем солидную сумму. Уже в момент продажи песо упало еще на четверть пункта, но нам все-таки удалось обменять все, что мы хотели, и рассчитаться с инвесторами.

Было и несколько обнадеживающих эпизодов. B Бразилии удалось получить даже больше ожидаемого от сделки с BIDS за счет расхождений в оценках уровня инфляции. Той самой маленькой страховой компании со Среднего Запаца, купившей бумаги, а заодно и конвер- тационный риск, достались не песо, а доллары: ведь Мексика конвертируемость своей валюты не отменила. Но такие успехи считались, скорее, исключениями.

Продавцы любят называть себя крупными покупателями облигаций по определенной цене. Продавец может, например, сказать: «Я — крупный покупатель MEXUS по 99 долларов». Поскольку латиноамериканские рынки продолжали рушиться, Pre4 Trust заняли место в первом ряду потенциальных жертв. Трейдер группы производных, объявлявший цены на Pre4, был близок к тому, чтобы сорваться на крик: «Соглашайтесь на 60, 50, я вам плохого не посоветую. Мы же все в одном дерьме». К середине января группа производных предлагала купить Pre4 Trust уже по 42 доллара и продавала по 50. Восемь пунктов спреда были чем-то неслыханным. Могло ли стать хуже? Какой-то продавец заявил: «Я крупный покупатель Pre4 Trust по нулю».