Фернандо Магеллан. Книга 2

Забыв весло в уключине, Педро пополз на четвереньках в корму. Друзья захохотали. Матрос поднялся на ноги, вернулся на место.

– Не стыдно тебе? – пристыдил сидящего рядом Диегу.

– Нет, – простодушно промолвил испанец.

– Кушать хочется… – заныл баск.

– Снимешь похлебку с костра, – продолжил Диего, – в котелке булькает, шипит… Крышку откроешь…

– Перестань! – взмолился Педро.

– Не зуди! – возмутился Мигель.

У берега льдины встречались чаще, образовали у кромки воды белые живые поля, шевелившиеся на поверхности океана. Льдины сталкивались, терлись краями, крошились на мелкие прозрачные куски, расползались, создавали плавучие острова, выходили на песок, оседали и таяли. Слышалось легкое постукивание, хруст, плеск воды, поглощавшей куски льда, снизу прозрачного, а сверху мутного, со снежными шапками. Поднимавшаяся приливная вода выносила глыбы на берег, где они срастались на камнях в причудливые монолиты. Между ними набивалась масса мелкого льда, образовывала заторы, неровные стены с диковинными башнями сказочных крепостей. Среди фантастических нагромождений попадались припорошенные снегом и утоптанные птичьими лапами ровные площадки.

Ледяной город искрился светом. Белизна слепила глаза, растекалась по побережью. Голубоватые, зеленоватые, розоватые изломы вспыхивали в лучах низкого солнца. На снегу темнели спинки пингвинов, занятых чисткой шубок, размахиванием крылышек-плавников, выяснением отношений с соседями. При приближении лодки «гусята» гурьбой бежали на край льдины, ныряли в воду, пронизанную коричневым цветом галечного дна.

Иногда на открытых пространствах попадались тюлени, лениво возлежавшие стадами, реже – по одному или парами. Вожаки поднимали головы, ревели, шевелили усами, будто принюхивались. Месячное общение с людьми научило их осторожности. За непуганым зверем моряки уплывали далеко от залива, где первые дни охотились на берегу.

Заготовители заметили стадо, повернули лодку, начали пробиваться через льдины в бухточку рядом с ним. Тюлени спокойно глядели на моряков. Шлюпка растолкала льдины, коснулась гравия, мягко зашуршала по камешкам, врезалась в грунт. Матросы выпрыгнули на берег, вытащили ее из воды. Достали со дна копья и увесистые колотушки, обитые железными полосами с крупными шипами. Взвалили оружие на плечи, побрели вдоль кромки льда, стараясь быть невидимыми для стада.

Техника охоты выработалась простая. Следовало незаметно подкрасться к зверю и наброситься на него, не позволить уйти в воду. Моряки делились на группы по четыре-пять человек, накидывались на ближайшего зверя и забивали до смерти, не обращая внимания на панически бежавшее к океану стадо. Иногда на берегу оставались раздавленные взрослыми особями детеныши, их тоже забирали в лодку.

Подобравшись к «морским волкам», боцман подал команду. Здесь заканчивались льды, берег поднимался вверх, обнажал пологое пространство, где в двадцати метрах от воды грелись на солнышке звери. Мигель выбрал крупного тюленя, показал на него рукой, с криком бросился на стадо, будто штурмовал вражескую крепость. Поднялся переполох, мощные бурые тела пришли в движение. Переваливаясь на хвостах и лапах-плавниках, звери ринулись к воде. Ожило застывшее под снегом побережье, заревело, забурлило волнами изгибающихся тел. Боцман подскочил к тюленю, изо всех сил на фут воткнул в него копье. Зверь отшвырнул человека и с торчащим в теле древком рывками кинулся вниз на подоспевшего с палицей Николая. Тот не успел хорошо замахнуться, слабо ударил его, – дубина выскочила из рук. Подбежавший Диего вонзил копье в спину тюленя, навалился на рукоять, попытался задержать его. Тюлень судорожно изогнулся, подпрыгнул, плюхнулся на землю, обмяк, отчаянно заревел, призывая на помощь сородичей. Люди обступили жертву, принялись беспорядочно избивать дубинами, колоть копьями. Зверь шевелился, тянулся к воде, до которой было несколько футов. Сгоряча боцман ухватился за хвост, намереваясь удержать тюленя на земле. Животное резко дернуло хвостом, легко освободилось, случайно сбило с ног Николая.

– Бей его, бей! – кричал боцман, – уйдет ведь!

Диего висел на копье, затруднял движения тюленя. Педро колошматил зверя дубиной. Филиппе без толку размахивал сломанным древком, суетился вокруг них. Охая и причитая, Николай копошился в песке.

– Брось палку, возьми дубину! – заорал Мигель на Филиппе. Однако сам схватил отлетевшую в сторону палицу Николая и бросился на тюленя.

– А-а! – завыл Педро, споткнувшись о камни и ударившись головой.

– Держи его, Диего! – умолял боцман, взмахивая колотушкой и с выдохом опуская на зверя. – А-ах!

Зверь дотянулся до воды, засунул в нее морду, поник. Тело вздрагивало под ударами, но тюлень не пытался уйти от убийц. Он умирал. Стадо покинуло побережье.

– Все, – выпрямился Мигель, когда удары стали вязкими. – Царство ему небесное!

– Чуть не упустили, – Диего отошел от копья.

– Если бы не ты – уплыл, – похвалил его боцман. – Олухи, колотушку поднять не могут! – погрозил кулаком Николаю с Педро.

– Без завтрака тяжело… – заскулил баск, растирая окровавленную голову.