Ферма животных

Тем не менее оба они были сильно напуганы бунтом на Ферме Животных и очень старались не допустить, чтобы их собственные животные узнали об этом. Сначала они делали вид, что мысль о возможности самоуправления Фермы Животных кажется им просто смешной. Вся затея провалится через две недели, — говорили они. Ими был пущен слух, что животные на Ферме «Усадьба» (они упорно называли ее так, названия «Ферма Животных» они не терпели) постоянно дрались между собой и к тому же вот-вот передохнут с голоду. Однако, время шло, и животные с голоду не подыхали, и Фредерик с Пилкингтоном, переменив пластинку, заговорили об ужасном падении нравов на Ферме Животных. Они утверждали, что там процветает каннибализм, что животные пытают друг друга раскаленными подковами и что самки у них общие. «Вот что происходит, когда попираются законы Природы», — говорили Пилкингтон и Фредерик.

Между тем никто этим россказням не верил вполне. Слухи о замечательной ферме, откуда были изгнаны люди, и где животные сами управляли своими делами, ходили по округе, но сведения передавались в искаженном виде; в течение этого года волна беспокойства и беспорядков прокатилась по всей округе. Быки, которые всегда вели себя разумно, стали беситься; овцы прорывались сквозь изгороди и набрасывались на лакомый клевер; коровы опрокидывали полные подойники; вышколенные скакуны останавливались перед препятствием, как вкопанные, перебрасывая всадника через преграду. А главное, мотив и слова песни «Звери Англии» стали известны повсеместно. Песня распространилась с потрясающей быстротой. Люди, услышав эту песню, приходили в неистовство, хоть и делали вид, что находят её просто смешной. Они говорили, что не представляют себе, как даже животные могут петь подобную чушь. Каждое животное, застигнутое при пении этой песни, подвергалось порке. И всё же было невозможно заставить песню умолкнуть. Скворцы высвистывали её, сидя на оградах, голуби ворковали её среди дубов, она вплеталась в перестук кузнечных молотков и в перезвон церковных колоколов. Когда люди слышали её, они втайне дрожали, чуя в этой песне пророчество своей грядущей гибели.

В самом начале октября, когда пшеница была убрана, сложена и частично обмолочена, вихрем промчалась стайка голубей, спикировала и опустилась во дворе фермы. Голуби были невероятно возбуждены; они сообщили, что Джонс и все его люди да ещё полдюжины других — из Фоксвуда и Пинчфилда, уже миновали тяжелые ворота и движутся по дорожке прямо на ферму. Все они несут палки, а в руках у Джонса, шагающего впереди, ружье. Ясно: они хотят снова захватить Ферму.

Возможность вторжения предвидели давно, и все необходимые приготовления были сделаны. Снежок, изучивший по найденной в доме старой книге все походы Юлия Цезаря, возглавил оборону. Он быстро отдал нужные распоряжения, и через несколько минут каждый занял свой пост.

Как только люди приблизились к строениям фермы, Снежок предпринял первую контратаку. Все голуби, числом тридцать пять, принялись летать над головами людей, испражняясь на них с воздуха, и в то время, как люди закрывались от голубей, гуси выскочили из-за забора, за которым прятались, и стали злобно щипать людей за ляжки. Но это был лишь отвлекающий маневр, предпринятый, чтобы внести беспорядок во вражеский строй; люди без труда отогнали птиц палками. Снежок бросил вперед свою вторую линию. Мюриэль, Бенджамин и все овцы, ведомые самим Снежком, кинулись на людей и стали теснить и толкать их, причем Бенджамин повернулся к ним задом, лягаясь маленькими своими копытами; но и на этот раз люди, вооруженные палками и подкованными сапогами, одолели контратакующих. Внезапно, после пронзительного визга — сигнала к отступлению, поданного Снежком, животные повернули назад и сквозь калитку помчались во внутренний двор.