Ферма животных

Свиньи приходили в экстаз от хитрости Наполеона. Оказывается, он, демонстрируя дружбу с Пилькингтоном, заставил Фредерика поднять цену за бревна на двенадцать фунтов. Но самое главное свидетельство гениальности Наполеона — это то, что он никому из людей по-настоящему не доверяет. Фредерик хотел дать за бревна какой-то «чек», то есть бумажку с обещанием выплатить обозначенную на этой бумажке сумму. Наполеон же не поддался на эту удочку и потребовал уплаты вперед и наличными. Деньги уже получены, и их как раз хватит на покупку мельничного механизма.

Тем временем брёвна перевозились с большой поспешностью. А как только с ними покончили, на гумне было устроено торжественное собрание, чтобы, главным образом, полюбоваться на банкноты Фредерика. Нацепив ордена и блаженно улыбаясь, Наполеон возлежал на помосте в груде соломы, а деньги, аккуратно уложенные на взятом с кухни фарфоровом блюде, лежали рядом.

Животные гуськом медленно шествовали мимо блюда, и у каждого было время вдоволь полюбоваться банкнотами. Боксер вытянул свой нос понюхать банкноты, и от его дыхания легкие белые листочки затрепетали и зашелестели.

А через три дня был большой переполох. Вимпер примчался на своем велосипеде, бледный как смерть, бросил велосипед во дворе и кинулся прямо в дом. Еще через секунду яростный рев из покоев Наполеона потряс ферму. Новость облетела всех с невероятной быстротой. Банкноты были поддельные! Бревна достались Фредерику даром!

Наполеон созвал всех животных и страшным голосом провозгласил смертный приговор Фредерику. «Мы его сварим живьем, когда поймаем», — сказал он. Тут же он предупредил всех, что теперь следует ждать от Фредерика самого худшего. Фредерик и его люди могут совершить давно ожидаемое нападение в любой момент. У всех подходов к ферме были выставлены посты. В Фоксвуд были отправлены две пары голубей с примирительным посланием, которое, как надеялись, поможет восстановить добрые отношения с Пилькингтоном.

Враг напал следующим утром. Животные завтракали, когда дозорные принесли весть, что Фредерик и его банда уже прошли через окованные железными скрепами ворота. Навстречу захватчикам была сделана доблестная вылазка, но в этот раз победа не далась животным так легко, как когда-то в Битве у Коровника. У Фредерика было полтора десятка человек и полдюжины ружей. Люди открыли стрельбу, не пройдя и пятнадцати ярдов. Несмотря на усилия Наполеона и Боксера, животные, не выдержав пальбы и свиста картечи, обратились в бегство. Многие получили ранения. Они попрятались в амбарах и сараях, откуда следили за врагом через щели и отверстия от выпавших сучков. Весь большой выгон вместе с мельницей был в руках противника. На какое-то мгновение показалось, что даже Наполеон в затруднении. Он ходил в полном молчании взад и вперед, а хвост у него стоял торчком и подрагивал. То и дело он бросал тоскливые взгляды в сторону Фоксвуда. Если Пилькингтон и его люди придут на помощь, нападение можно будет отразить без труда. Как раз в эту минуту в воздухе показались голуби, отправленные в Фоксвуд накануне. В клюве одного из них был лоскуток бумаги, на котором карандашом были нацарапаны слова: «Поделом тебе, скотина!» Тем временем отряд Фредерика окружил мельницу. Тревожно перешептываясь, животные наблюдали за действиями людей. Один из них нес кувалду, другой — лом. Судя по всему, они собирались ломать мельницу.

— Смелее, товарищи! — раздался визг Наполеона. — Это невозможно! Стены мельницы несокрушимы! Им не разобрать их и за неделю!

Бенджамин с вниманием следил за поведением людей. Двое ломом и кувалдой долбили дыру в фундаменте мельницы. Медленно и почти изумленно Бенджамин покачал своей длинной мордой.

— Я думаю так, — сказал он, — сейчас они забьют пороховой заряд в эту дырку. Видите, что они делают?

Животные испуганно молчали. Выйти из укрытия они уже не могли. Еще через несколько минут двуногие врассыпную побежали от мельницы. Раздался оглушительный взрыв. Голуби взвились в воздух, а все животные, кроме Наполеона, легли животами на землю и попрятали свои морды. Когда они поднялись, огромное облако черного дыма висело там, где только что высились стены мельницы. Ветер сносил его в сторону. Мельницы не было!