Феномен ДБ

«Я думаю, что лодку нужно раскачивать ровно до того момента, когда народ точно также возьмёт власть в свои руки и продемонстрирует всем, какой блистательной, а не серой может быть наша страна. … Раскачивать лодку нужно ровно до тех пор, пока мы вернём страну себе. Мы – себе, а не каким-то, простите меня, бездарным и трусливым типам».

Читаем далее:

«Все эти разговоры о раскачивании страны очень смешны и странны. Просто люди перестали видеть абсолютно очевидные вещи. Кто раскачивает страну? Те, кто выходят на улицы и бульвары погулять с цветными ленточками?».

И вот ещё, теперь уже и про лодочку, и про переворот:

«Я постоянно получаю всяческие вопросы насчёт того, что же мы будем делать, если раскачаем лодку, случится переворот, куда мы побежим. Значит, ещё раз говорю, раскачиваем лодку не мы и переворота хотим не мы».

Все эти три фрагмента взяты из одного разговора в эфире передачи «Особое мнение» радиостанции «Эхо Москвы». Всё это сказано одним Дмитрием Львовичем Быковым, но впечатление такое, что их там было трое – один Быков раскачивал страну, другой попытался какую-то лодку раскачать, а третий сопротивлялся всему этому. Если учесть, что разговор состоялся в День Победы, 9 мая 2012 года, когда народ уже изрядно праздновал, то мысль напрашивается лишь одна. Но вот какая – об этом догадайтесь сами, поскольку я от этих шуточек уже устал.

Попробую слова Быкова анализировать всерьёз – посмотрим, что из этого получится. Итак, раскачивать лодку должна вроде бы оппозиция – это вполне логично, поскольку идёт борьба за власть. Если же верить третьему из Быковых, то власть сама раскачивает лодку, взяв на себя роль этой самой оппозиции. И возникает вопрос: то ли оппозиция столь немощна, то ли речь идёт о разных лодках…

Ну вот попробовал и убедился – всерьёз у меня никак не получается. Ладно, посмотрим, какие прогнозы Быков делал через полгода после этого, в беседе с Сергеем Корзуном [183]:

«Я вообще очень люблю, чтобы были митинги. Это улучшает атмосферу в стране. Люди чувствуют себя свободнее. Но отсутствие митингов не кажется мне трагедией, потому что власть не сменится путём митингов. Власть сменится путём деградации одной её ветки и реанимации другой. Вот и всё».

Так и не понял, что же станет с лодкой, если мы займёмся ветками? Чтобы как-то с этим разобраться, вернёмся снова в день 9 мая 2012 года, к весьма эмоциональному монологу Быкова [182]:

«Лично мне, понимаете, мне очень надоело, когда оскорбляют меня и моих единомышленников, называя их "Революцией норковых шуб" или "Клерками", или "Ничтожным тунеядским большинством"… Интересно то, что все эти оскорбления в адрес бездельников, тунеядцев, ничтожеств исходят от людей, которые мало что сделали сами-то, по большому счёту. А те, кто выходят на эти площади, те, кто высказывает своё мнение, это люди с некоторыми заслугами. Понимаете, мне немножко надоело, когда, в общем, меня всё время называют тунеядцем. Я двадцать пять лет выслушиваю разговоры о том, что я работаю многовато, что пора бы уже как-нибудь мне перестать. И тут я вдруг оказался тунеядцем».

Лично мне не приходит в голову мысль называть Дмитрия Львовича тунеядцем. Работает, можно сказать, выбивается из сил, воспитывая подрастающее поколение, просвещая неразумных, а тут такие неоправданные обвинения. Но это ещё, как говорится, полбеды. А главная напасть в том, что унижают креативный класс. Тут только я и догадался, что Быков имел в виду, говоря о деградации и реанимации каких-то веток. Ведь деградирует пролетариат, а реанимируется интеллигенция. Так, Дмитрий Львович, или же не так? Судя по всему, верна моя догадка [184]:

«В России как раз элита – самая лучшая кузница для революционного класса. <…> Разговор о нашей знати всегда вёлся ещё после декабристского восстания. Почему-то только у элиты и только у людей с деньгами и возможностями в России сильно развитое, даже, может быть, иногда до болезненности чувство собственного достоинства. Это чувство отказывается мириться с теми унижениями, с которыми охотно и привычно мирится большинство. Ничего не поделаешь: в стране, ещё недавно отменившей крепостное право, это очень живо. Поэтому, к сожалению, со скрежетом зубовным должен я признать, что большинство революционно настроенных людей сегодня – это люди хотя бы с минимальным состоянием и минимальными возможностями, и люди, очень часто происходящие из элиты, <…> кого не так просто оказалось нагнуть. <…> Мы ждём элитную революцию».

Итак, пролетариат был провозглашён Лениным революционным классом, поскольку ему нечего было терять. Теперь же всё наоборот, так считает Быков: элите есть, что терять, именно поэтому она наиболее революционна. Следуя этой логике, самым-самым революционным классом следует признать класс миллиардеров, поскольку в России миллионы малоимущих о том только и мечтают, как бы толстосумов «раскулачить» и всё не по закону нажитое богатство отдать в руки государства. Вот никогда бы не подумал, что Быков станет защищать интересы олигархов.