Феномен ДБ

И в заключение разбора лекции Быкова о Михаиле Афанасьевиче Булгакове – ещё несколько отдельных фраз, тут можно обойтись без комментариев [126]:

«Мастерство вообще враждебно искусству, потому что мастерство оформляет его».

«Это самая популярная книга Булгакова именно потому, что это самая слабая книга».

«В этой книге написано больше ерунды, чем в любом другом русском романе».

«Ничего, кроме пошлости, в этом романе нет, хотя есть <…> высочайшие образцы литературного стиля, который парит над этим морем терроризируемой России».

«Весь вой, весь вопль Булгакова в этом романе: ты только вот нас не трогай, а уж мы тебя полюбим».

Вот перечитал заново то, что написал, и в голове по неизвестной мне причине возникла странная мысль, на первый взгляд не имеющая отношения к реальности. Гоню её, пытаюсь послать куда подальше, а она, чертовка, никак не исчезает. Мысль заключается в следующем. Будто бы основную свою задачу Дмитрий Быков видит в том, чтобы доказать то, что было написано с его слов в одной из предыдущих глав: современную Россию сделали евреи и никто другой. Именно поэтому роман Булгакова с его точки зрения оказался «пошловат», не говоря уже о том, что он чудовищно «советский», и даже «сталинский». Именно поэтому Быков превозносит романы Ильфа и Петрова, сочинение мадам Каганской и работы Александра Мирера, посвящённые Булгакову. А сам Михаила Булгаков с его подозрительным антисемитизмом, воплощённым в образе неподражаемого Швондера – он как бы ни при чём, он где-то сбоку. Там же оказались и многие его собратья по перу, которым явно не повезло с происхождением.

Глава 12. Назад в СССР?

В этой главе попробуем кратко обсудить взгляды Быкова на недавнюю историю нашей страны. Вполне естественно, что Быков к этой истории не безразличен, даже задумал в 2012 году некий внушительный, судя по всему, культурологический проект, названный весьма претенциозно и торжественно – «Советский Союз» [8]:

«Это научный журнал о Советском Союзе в глянцевом формате, такой "Вестник античной культуры". Всё, Атлантида затонула, хватит спорить, было ли это хорошо или плохо, давайте поймём, что это было. Я далёк от ностальгии. Если я начну вспоминать, каково мне было в Советском Союзе, – мне было очень плохо в Советском Союзе. Такой человек, как я, совершенно не создан для советской жизни. Но я как-то выше этого».

Однако не пойму я Быкова. Одно дело высказать о советской власти всё, что думаешь, и на этом закончить неприятный разговор, и совсем другое – пялиться с утра до вечера на обложку с надписью «Советский Союз» и постепенно зеленеть от злости.

А ведь полутора годами ранее дело обстояло несколько иначе. На вопрос «кто ваш читатель – тот ли, кто ищет ответы на последние вопросы?» Быков убеждённо отвечал [80]:

«Вот он, скорее всего, и есть моя партия – люди, которым надоели прежние искусственные противопоставления и разделения. Люди, которым присущ более общий и неидеологический взгляд на российские и мировые дела. Позднесоветская интеллигенция и её дети. Этих читателей немного, но достаточно, чтобы сохранить и умножить то лучшее, что было в СССР. Да и вообще в России».

Довольно непривычно для меня в одном контексте рассматривать столь противоречивые суждения. С одной стороны Быкову было очень плохо, тут не поспоришь, если есть такое ощущение. С другой стороны, он приветствует преумножение того лучшего, что было при советской власти. Не о себе же он говорит и не об увеличении количества и без того уже изрядно расплодившихся двойников?

А вот что Быков говорил за год до этого в программе «Особое мнение» радиостанции «Эхо Москвы» [142]:

«Я ностальгирую по СССР очень сильно не только потому, что это факт моей биографии – я всё-таки сделан в СССР – но мне представляется, что в Советском Союзе многое было лучше, чем сейчас. Советский Союз мог быть сколь угодно отвратительным, но то, что его убило, было хуже, чем он – распад, хищничество и другие замечательные вещи. <…> Во всяком случае, то лучшее, что в Советском Союзе было, и те слова, которые в Советском Союзе говорились, мне нравится весьма. Многое очень, в частности, интернационализм, я бы оттуда позаимствовал. <…> И второе, что мне особенно нравилось в СССР, это то, что национализм там считался пещерным пережитком».

Ну нравится и нравится, мог бы и промолчать, чтобы не тревожить чувства тех, у кого сохранились о советском прошлом не самые приятные воспоминания. Опять же, когда затрагивается столь чувствительная тема, как «национальный вопрос», Быков просто обязан быть максимально объективным. Куда логичнее было подискутировать с теми, кто в советской власти не видит ничего хорошего. Понятно, что очень трудно смотреть на прошлое сквозь чёрные очки, если всё лучшее, что было там, сделали евреи. Не устою это повторять, но что поделаешь – не спорить же мне с Быковым?

Но вот доходит даже до того, что Дмитрий Львович одобряет сказанное президентом [143]:

«Советское решение национального вопроса было оптимальным, и в этом смысле я совершенно согласен с Владимиром Путиным».