Читаем Фемистокл полностью

- А ты прав, - промолвил Фемистокл. - Вот бедняга! А я-то думал, куда он пропал.

Сикинн принялся высказывать предположения, кто мог убить Кифна, а потом подбросить его голову Фемистоклу. Видимо, это дело рук кого-то из эвпатридов! Возможно, таким образом отомстил Кифну его бывший хозяин Эрианф, сын Астиоха.

«Нет, это сделал не Эрианф, - думал Фемистокл, разглядывая тонкую спицу, такими знатные афинянки закрепляли свои пышные прически. - Не иначе как это дело прелестных ручек Хионы. Ай да женщина! Ну прямо амазонка! Какая изощренная месть! Воистину Геликаон не достоин такой жены, а достоин ее я».

<p>Глава пятнадцатая. СИКИНН</p>

Утром Фемистокла разбудили взволнованные голоса афинских военачальников, которые толпой пришли к его шатру. Однако стража не пропускала их внутрь.

Наконец в шатер прорвался Ксантипп.

- Беда, Фемистокл! - заговорил он. - Пелопоннесцы опять настаивают на немедленном отступлении к Истму. Персидский флот вошел в Фалерскую бухту. Корабли стоят у Пирея и у входа в Саламинский пролив, а пешие отряды персов заняли все побережье Аттики от Пирея до горы Эгалеос. Увидев такую мощь Ксеркса, наши союзники затряслись от страха! Надо что-то делать!

Фемистокл, умывавшийся над тазом с водой, в ответ негромко выругался.

Вскоре по эллинскому стану верхом на конях проехали глашатаи, призывая предводителей флота на военный совет в шатер Еврибиада.

Смятение и страх, царившие среди военачальников, оказались столь велики, что Еврибиад был вынужден открыть совещание, не дожидаясь исхода жертвоприношения Эанту, покровителю острова Саламин. Голоса малодушных утверждали: мол, жертвоприношение не может быть благоприятным, поскольку превосходство врага очевидно и в количестве войск, и в числе кораблей.

Едва военачальники расселись по своим местам, слово взял Адимант:

- Как много было сказано речей о доблести и славе в нашем собрании вчера и позавчера. Речи эти лились, словно патока, из уст Фемистокла и прочих афинян, которые изо всех сил цепляются за этот жалкий клочок земли - остров Саламин. Их можно понять, клянусь богами! Ведь кроме этого островка у афинян больше нет ничего. В Аттике ныне господствуют персы. Афиняне, судя по всему, вознамерились лечь костьми за остров Саламин, наивно полагая, что варвары ринутся на своих судах в узкий Саламинский пролив и наткнутся на рифы и мели. Но что может помешать персам высадиться на остров и одолеть нас в сухопутном сражении?

- Наш флот не позволит персам сделать это! - выкрикнул Ксантипп. - Наши легкие дозорные суда вовремя обнаружат любое намерение варваров.

- Хорошо, - надменно кивнул Адимант. - Предположим, что варвары решатся на морскую битву у Саламина. Но удастся ли нам победить флот Ксеркса, который загородил собою все окрестные берега Аттики! Я понимаю, что нужно стремиться к победе, но не следует пренебрегать и благоразумием. При малейшей неудаче на море весь наш флот окажется в ловушке, спастись не удастся никому! Вспомните Одиссея, который бежал от циклопа. Одиссей поступил так не потому, что был труслив, а потому что был разумен.

Поднялись крики:

- Адимант прав.

- Сражаться с персами у Саламина - безумие!

- Это неизбежная гибель!

Взоры всех военачальников обратились к Еврибиаду. Что скажет он?

Но Еврибиад медлил, поглядывая на Фемистокла.

Слово взял Фемистокл:

- Друзья! Одинаково безрассуден и малодушен тот, кто не решается приобретать нужное из боязни потерять его. Ведь в таком случае никто не стал бы любить ни богатство, ни славу, ни знания, ни красивых женщин, если бы они ему достались, боясь их. Даже высокая доблесть - самое великое и приятное благо, - как мы видим, порой исчезает от болезней и смерти. Все мы смертны, друзья. А перед лицом могучего врага смертны втройне, ибо каждый день рискуем жизнью. Адимант предлагает нам сохранить наши жизни и бежать к Истму, чтобы там попытать счастья в битве. Не победить - нет, ведь в открытом море персидский флот нам не одолеть. Чем же манит Истм Адиманта и стратегов, подобных ему? Не какими-то природными выгодами для нашего флота, не подкреплением в виде кораблей: этого там нет и в помине. Зато у Истма у каждого из нас будет прекрасная возможность для бегства. Это единственная выгода для морского сражения там. Здесь, у Саламина, такой выгоды у нас нет. Здесь выбор прост и суров: победить или умереть!

Опять поднялись крики.

Военачальники из пелопоннесских городов упрекали Фемистокла в том, что он стремится нанести урон персам даже ценой гибели всего эллинского флота!

Слово взял наварх сикионян.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исторический роман

Война самураев
Война самураев

Земля Ямато стала полем битвы между кланами Тайра и Минамото, оттеснившими от управления страной семейство Фудзивара.Когда-нибудь это время будет описано в трагической «Повести о доме Тайра».Но пока до триумфа Минамото и падения Тайра еще очень далеко.Война захватывает все новые области и провинции.Слабеющий императорский двор плетет интриги.И восходит звезда Тайра Киёмори — великого полководца, отчаянно смелого человека, который поначалу возвысил род Тайра, а потом привел его к катастрофе…(обратная сторона)Разнообразие исторических фактов в романе Дэлки потрясает. Ей удается удивительно точно воссоздать один из сложнейших периодов японского средневековья.«Locus»Дэлки не имеет себе равных в скрупулезном восстановлении мельчайших деталей далекого прошлого.«Minneapolis Star Tribune»

Кайрин Дэлки , Кейра Дэлки

Фантастика / Фэнтези
Осенний мост
Осенний мост

Такаси Мацуока, японец, живущий в Соединенных Штатах Америки, написал первую книгу — «Стрелы на ветру» — в 2002 году. Роман был хорошо встречен читателями и критикой. Его перевели на несколько языков, в том числе и на русский. Посему нет ничего удивительного, что через пару лет вышло продолжение — «Осенний мост».Автор продолжает рассказ о клане Окумити, в истории которого было немало зловещих тайн. В числе его основоположников не только храбрые самураи, но и ведьма — госпожа Сидзукэ. Ей известно прошлое, настоящее и будущее — замысловатая мозаика, которая постепенно предстает перед изумленным читателем.Получив пророческий дар от госпожи Сидзукэ, князь Гэндзи оказывается втянут в круговерть интриг. Он пытается направить Японию, значительно отставшую в развитии от европейских держав в конце 19 века, по пути прогресса и процветания. Кроме всего прочего, он влюбляется в Эмилию, прекрасную чужеземку…

Такаси Мацуока

Исторические приключения

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза