Читаем Фельдмаршал Румянцев полностью

И Румянцев показал расположение своих и неприятельских войск на карте, которая у него была все время под рукой.

– Если я отойду к Керлину, то оным я не только неприятелю свой фланг открою, но и магазины и транспорты, идущие с провиантом к корпусу, большой опасности подвержены будут. А так как подлинно известно, что генерал Платен с корпусом движется к Штаргарду, то совершенно твердо можно предположить, что он не оставит в покое нас при отступлении.

– Скорее всего, граф, Платен движется с единственною целью – помочь принцу Вюртембергскому, страждущему от всяческих недостатков: у него нет ни амуниции, ни провианта, ни фуража.

– Да, Платен уже пытался прорваться сквозь мои оборонительные посты, но ничего не получалось. Нет, никуда я не уйду. Столько времени и сил для сокрушения неприятеля потрачено, столько невозможного совершено, что пусть уж еще немножко потерпит их сиятельство господин Бутурлин. Меня поддержат в Петербурге: всем нужна победа. Мне и граф Воронцов писал из Вены, что тамошний двор заинтересован в победе под Кольбергом. Думаю, что через несколько дней здесь произойдут главные события… А я во всем ощущаю недостатки, даже в генералах.

Голицын с недоумением посмотрел на Румянцева: уж в чем, в чем, но в генералах…

– Да, в генералах. Иные из них весьма больны. А ведь вскоре придется, это чувствую я, много маневрировать отрядами, которые могут возглавить только генералы, способные водить войска. Немалое число полков, а командиров не хватает. Просто беда, не на кого положиться.

– А говорят, у вас есть генерал-лейтенант Гольмер.

– По нынешнему времени мне артиллерийский генерал и не надобен. Артиллерии не так уж и много, и фон Миллер вполне справляется со своими обязанностями, толковый, исполнительный офицер, знает свое дело. По малому же числу сей артиллерии нет нужды оставаться генерал-лейтенанту артиллерии в моем корпусе. Мне бы толкового командующего легкими войсками… То был злодей Тотлебен, предательски наводивший на нас прусского короля, то господин генерал-майор Берг, из рапортов которого ничего не поймешь. То сообщает, что неприятель накапливает силы в Штаргарде, то утверждает, что неприятель у Штепниц. Попробуй пойми… Или он каждый эскадрон за неприятеля считает?! А где он подлинно и каковы его истинные намерения, я не знаю и никаких мер не могу принять против него.

– А вы потребуйте обстоятельного рапорта. Пошлите своего офицера к нему, разузнайте…

– Необходимо атаковать Платена в Штаргарде, – твердо сказал Румянцев. – Не давать ему соединиться с корпусом Шенкендорфа. Вот задача генерала Фермора, который обретается в этих пределах… Да ведь скорей уйдет на зимние квартиры, чем ввяжется в какое-либо предприятие, я-то уж его знаю. Фермор подчиняется Бутурлину, так что вряд ли предпримет активные действия.

– Петр Александрович, в Штаргарде трудные переходы через реку, непроходимые болота, дефиле там невозможные.

– Да полно, князь! Насколько мне известно, сия река, через которую переходить надлежит, не очень-то широка, и вы, искусный генерал, знаете о всех способах ее форсирования. Нельзя дробить корпус, когда принц Вюртембергский от голода и другой нужды готов броситься на меня и вырваться из окружения… Дезертиры доносят, что он намерен на днях береговой дорогой к Трептову путь держать со всем корпусом. И для скорейшего оставления сих мест через залив Кольбершдип при деревне Лангенгаген и через Перзанту ниже города делают мосты.

– А вдруг это ложные сведения и он прорвется где-нибудь в другом месте?

– Вот потому-то я и не могу ничего предпринимать против Платена, пока у меня под носом столь сильный корпус, который может тайно сосредоточиться и всеми силами ударить в каком-нибудь месте. Поди угадай в каком… Предполагаю, что все-таки через береговую дорогу к Трептову, где у меня остался небольшой заслон. Нет больше сил, боюсь распылять корпус на мелкие отряды, которыми будет тяжело маневрировать.

– А если все-таки вы узнаете, что принц пойдет тем путем, о котором вы сказали? Что можно предпринять? Можно ли задержать его?

– Вряд ли… Сильным отрядом на сем пути его не удержать, потому что оная дорога лежит за болотами и провесть туда артиллерию весьма трудно. Однако ж в предосторожность по дороге морской от Кольберга к Трептову я все мосты приказал сжечь, и они сожжены. И естественно, если он пойдет этой дорогой, то я не упущу возможности преследовать его и делать возможные поиски. И то только в том случае, если бы наша первая дивизия предприняла что-нибудь против Платена или хотя бы по меньшей мере старалась удерживать его на прежних позициях, доколе я с герцогом решительное бы дело возымел на его пути… А этого ждать совсем недолго, по всем известиям это предчувствую.

Князь Голицын знал, конечно, что первая дивизия Фермора и не собиралась стоять против Платена, а потому он и сказал об этом Румянцеву.

Тот раздраженно махнул рукой:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии