Фехтовальщица

Я старалась отсидеться за спинами родителей с томиком «Трех мушкетеров» в руках, которых неожиданно захотела перечитать. Кстати, Дюма — не самый популярный автор во Франции, так что пришлось еще побегать по книжным, чтобы достать мою прелесть. Заодно купила для Гарри подарочное издание «Скарамуша» Сабатини. Историю о политике и фехтовальщике, побеждающем врагов при помощи острого языка и не менее острой шпаги. Надо было несколько томов брать, первые строки книги наверняка должны понравится моим новым друзьям так же сильно, как нравились старым: «Он появился на свет с обострённым чувством смешного и врождённым ощущением того, что мир безумен».

Родители хихикали, периодически выталкивая меня вперед, в цепкие ручки наших инквизиторов–увеселителей. Однажды, именно что инквизиторов.

Разыгрывалась сценка в антураже. Крошечную средневековую деревеньку терроризировала черная ведьма. Нам раздали карточки в которые мы вписывали для себя различные социальные роли. Люсиль, разумеется, выбрала себе карточку жены графа, владетеля деревеньки. Во владетели, разумеется протащила Этьена. Папу выбрали старостой общим голосованием. Мы с мамой превратились соответственно в жену старосты и старостову дочку. Была роль кузнеца и мельничихи, были просто крестьяне, команда инквизиторов и даже блаженный пастушок. Потом карточки у нас собрали, перетасовали и вернули. На одной из них, случайным образом выбранной, нарисовали черную галку, означающую знак ведьмы. К восторгу родителей, метка досталась мне.

Каких–то полчаса полюбовавшись на жеманно–приторную «графиню», я ходила кислой до самой ночи. А к утру мне пришла гениальная в своей шкодливости идея. Вспомнив соответствующую главу из учебника истории магии, все старые знания вынесенные из общеобразовательной школы, которые сумел передать мне в перерывах между спортивными выездами наш историк Сан Саныч, связавшись с друзьями–слизеринцами, я активно принялась за дело. Итогом которого стала графиня, «сожженная» на площади под ликование толпы. Особо ценные советы давали воспитатели Гарри. Главным образом профессор Блэк, оказавшийся кладезем идей по подставам и розыгрышам, и Северус Снейп, подсказывающий, как заметать следы и отводить подозрение. Короче, ведьма из меня получилась очень натуральная — хитрая и увертливая.

А вот благородная дама из Люсиль как–то совсем не получилась. Где ее Этьен вообще откопал?! Эта девица не шла ни в какое сравнение с его сестрой или матерью. Просто потрясающее отсутствие манер, противный голос и ничего не говорящая фамилия. А ведь я специально попросила друзей отыскать ее среди маггловской или (чем Салазар не шутит) магической аристократии.

Я изводила себя мыслями о том, какая была идиотка. Уж Елена Ри точно оказалась бы невестой не хуже, чем эта девица. А теперь… близок локоть, да кто же покусится на нескладную малолетку неполных тринадцати лет?! Эх, Ленка! Укуси себя за спину! Такого парня проворонила! Теперь только смотреть со стороны.

Как он двигается. Как он щурит глаз. Как прикусывает нижнюю губу, ленясь переплести разлохмаченный хвостик и старательно заталкивая под резинку выбившуюся прядку блестящих, шелковистых волос. В восемьдесят девятом в Денвере, распущенные, они достигали лопаток. Интересно, что сейчас? Как бы его подловить с распущенными волосами? Точно не на тренировке. Он явно их забросил. На год, а то и больше. А когда на стоянках автобуса я разминаюсь — уходит прочь.

Сколько это вызвало пересудов! Мои на него взгляды заметили уже все туристы, теперь еще и он своим поведением подчеркнул «первую детскую влюбленность».

«Ах–ах! Это так мило!» — каждый словно почетную обязанность выполнил, подойдя к моим родителям с дурацкой фразой о хрупкой наивной любви. Росток, цветок и прочая ботаника.

Никто (кроме меня) представить не мог, что никакая это не влюбленность, а самая настоящая любовь.

Глава 30