Фехтовальщица

На шум прибежали охранники, де Санд и Франкон. Драчунов разняли, и де Санд, перемещая свой грозный, как у полевого командира, взгляд с одного на другого, приказал им объясниться, однако, ни Женька, ни де Зенкур не спешили докладывать о причине перемены цвета своих красных от ярости лиц.

– Де Боме, что здесь было? – спросил главный фехтовальщик рослого здоровяка с густыми бровями на широком лице.

– Я не видел, сударь, я только подошел, – пробасил де Боме.

– Так. Де Лавуа?

– Я в это время разговаривал с д’Ангре, – вытирая руки кружевным платком, невозмутимо ответил дворянин с тщательно выбритыми контурами усов и бородки.

– А вы, де Блюм?

– А я… я… – повел глазами в сторону долговязый парень в неброской одежде.

– Понятно, вы тоже были заняты?

– Занят, сударь.

– Хорошо, – так и не дознавшись, в чем дело, кивнул де Санд и посмотрел на драчунов. – Завтра утром оба уплатите штрафную сумму в размере трех дней обучения, а сейчас вернитесь на площадку, господа.

Штраф за драку на площадке был довольно весомым, поэтому Женьке, то есть господину де Жано, тут же посоветовали завести богатую подружку. Де Зенкура сумма штрафа, похоже, не волновала, так как, судя по разговорам на площадке, было понятно, что у него такая подружка уже есть.

После перерыва Жакоб раздал фехтовальщикам защитные колеты, и они стали отрабатывать приемы атак и защит. Сначала все делали это на чучелах, потом в парах. Де Санд поставил Женьку с долговязым де Блюмом, между делом продолжая покрикивать и делать замечания:

– Что вы трясете клинком, как погремушкой, де Фрюке? Жестче кисть!.. Де Вернан, измените угол атаки! Вы же не обниматься собираетесь!.. У вас что, паралич левой руки, де Бонк?.. Не забывайте про дагу, милейший!

После отработки приемов начались учебные бои, или иначе, спарринги. В каждой паре они длились по три – пять минут. Остальные сидели на скамейках и обсуждали между собой их тактику, удачи и промахи. В спарринге де Санд поставил Женьку с де Фрюке. Драться с опытным фехтовальщиком было трудно, но природный дар изумительного, почти звериного чутья спасал ее от поражения там, где не всегда хватало силы или техники. Девушка кое-как пристроилась к хитрой тактике своего противника, но это, в свою очередь, заставило ее уйти в сплошную защиту. Де Санд тут же сделал ей замечание.

– Сильнее посылайте вперед рапиру, де Жано! Или все мужское вы потеряли, лежа под господином де Зенкуром?

Все загоготали, а Женька сердито сверкнула глазом. После поединка она села на скамью. Ей хотелось лечь, но она не знала, как оценят этот странный отдых насмешливые фехтовальщики, поэтому просто привалилась к стене. Саднила пятка, натертая на пробежке.

– Вы хорошо дрались, – сказал, присевший рядом, де Вернан.

– Сейчас или возле конюшни?

– И возле конюшни тоже, – засмеялся дворянин. – Де Зенкур здесь известный задира! Это хорошо, что вы ему не спустили, а то бы вас просто заклевали… О, смотрите, какую превосходную защиту взял д’Ангре!

Д’Ангре – худощавый юноша с греческим носом, дрался не только умно, но и красиво. Это получалось здесь не у всех. Впрочем, де Санд красивостей в бою не поощрял.

– Не играйте рапирой, Эмильен! Ваша цель – производить впечатление не на столичных дамочек, а на противника!

После спаррингов занятия закончились. Разъезжаясь, фехтовальщики перебрасывались солеными шуточками и весьма непристойно поругивались, но даже при этом продолжали обращаться друг к другу на «вы» и прямо держать корпус.

Де Санд снова предложил Женьке остаться пообедать. Она не нашла веской причины для отказа и, когда они расположились за столом, он вновь сосредоточил на девушке свой пронзительный зеленый взгляд.

– Как вам занятия, Жанен? Не тяжелы? Вы довольны или, может быть, уже решили перейти на приватные уроки?

– Нет, я доволен и на приватные уроки не перейду.

– Еще бы! Двенадцать молодых парней!

– Сударь! – вскочила со стула фехтовальщица.

– Ладно-ладно, сядьте, де Жано! Я пошутил. Вы держались достойно. Я тоже вами доволен. Ешьте. Мой повар отлично готовит.

Женька села. Повар, в самом деле, готовил хорошо, и скоро вкус пищи поглотил собой все другие ощущения. Де Санд, сверкая зелеными искорками в глазах, тоже ел с удовольствием и с блеском держал установленную дистанцию. К обеду присоединился Франкон, но тон беседы почти не изменился. Франкон был другом де Санда еще с их службы в армии, жил в доме и считался своим человеком. Он знал «особенность» нового ученика и тоже был готов поддержать ту игру, которую этот ученик вел со своим учителем.

– Вы сами придумали эти круги и разминку? – спросила де Санда фехтовальщица.

– Не совсем. Идею подал Арно Реньяр.

– Фехтовальщик?

– Охранник. Парень был умный, отчаянный.

– Был? Он погиб?

– Да.

– Во время охраны?

– Если бы! Связался с парижскими бандитами. Его поймали и повесили. Арно Волк. Может, слышали?

– Да, слышала. У него был брат. Вы застрелили его тогда… у реки. Мне сестра рассказывала.

– А, тот чернявый! Ну, теперь понятно! Одна, значит, кровь! А ваша сестра все еще жалеет этого бандита?

– Нельзя стрелять… в спину безоружному.