Фейнмановские лекции по физике. 2. Пространство. Время. Движение

В обычных условиях изменения в энергии приводят к очень малым изменениям в массе: почти никогда не удается из дан­ного количества вещества извлечь много энергии; но в атомной бомбе с энергией взрыва, эквивалентной 20 000 тонн трини­тротолуола, весь пепел, осевший после взрыва, на 1 г легче первоначального количества расщепляющегося материала. Это потому, что выделилась энергия, которая имела массу 1 г, в согласии с формулой DE=D(mc²). Вывод об эквивалент­ности массы и энергии прекрасно подтвердился в опытах по аннигиляции материи — превращению вещества в энергию. Электрон с позитроном могут взаимодействовать в покое, имея каждый массу покоя m₀. При сближении они исчезают, а вместо них излучаются два g-луча, каждый опять с энергией т₀с². Этот опыт прямо сообщает нам о величине энергии, свя­занной с существованием массы покоя у частицы.

* Правда, видимый свет проиграет гонку из-за преломления в воз­духе. А g-излучение ее, несомненно, выиграет.

* Выпуск 1

Глава 16 РЕЛЯТИВИСТСКАЯ ЭНЕРГИЯ И РЕЛЯТИВИСТСКИЙ ИМПУЛЬС

§ 1. Относитель­ность и «фило­софы»

§ 2. Парадокс близнецов

§ 3. Преобразование скоростей

§ 4. Релятивистская масса

§ 5. Релятивистская энергия

§ 1. Относительность и «философы»

В этой главе мы продолжим обсуждение принципа относительности Эйнштейна — Пуан­каре, его влияния на наши физические воз­зрения и на весь характер человеческого мыш­ления.

Пуанкаре следующим образом сформулиро­вал принцип относительности: «Согласно прин­ципу относительности, законы физических явле­ний обязаны быть одинаковыми для непод­вижного наблюдателя и для наблюдателя, ко­торый относительно него переносится равно­мерным движением, так что у нас нет и не может быть никаких способов отличить, уно­сит ли нас такое движение или не уносит».

Когда эта мысль обрушилась на человечест­во, среди философов началась суматоха. Осо­бенно среди «философов за чашкой чая», кото­рые говорят: «О, это очень просто: теория Эйн­штейна утверждает, что все относительно!» Поразительное множество таких «философов»— и не только рассуждающих за чашкой чая (впрочем, не желая их обижать, я буду говорить только о «философах за чашкой чая»)—твердят: «Из открытий Эйнштейна следует, что все отно­сительно; это оказало глубокое влияние на нашу мысль». И еще потом добавляют: «В физике было доказано, что явления зависят от системы отсчета». Можно услышать немало подобных ве­щей, но трудно понять их смысл. По-видимому, системы отсчета, о которых идет речь, — это те системы координат, которыми мы пользовались в анализе теории относительности. Итак, тот факт, что «все зависит от системы отсчета», оказывает могучее влияние на современную мысль. Остается только удивляться, почему? Ведь прежде всего сама идея: «все зависит от точки зрения» — настолько проста, что, несомненно, не было нужды обременять себя анализом трудностей физической теории относительности, чтобы открыть ее. Всякий, кто идет по тротуару, знает, что все, что он видит, зависит от его системы отсчета. Сперва он видит лица прохожих, а уж потом — их затылки. И почти во всех философских заключениях, о которых говорят, что они проистекли из теории относительности, нет ничего более глу­бокого, чем утверждения типа: «Пешеход выглядит спереди иначе, нежели сзади». Известный рассказ о нескольких слепых, споривших, на что похож слон, тоже весьма напоминает теорию относительности с точки зрения таких философов.

Но в теории относительности, пожалуй, есть кое-что и поглубже, чем наблюдение, что человек спереди выглядит иначе, чем сзади. Принцип относительности куда глубже этого, ведь с его помощью мы можем делать определенные пред­сказания. Но было бы более чем странно, если бы только это наблюдение позволило нам предсказывать поведение природы.