Фея некромантской общаги

Но застывшие големы дальше попадались все кучнее, и неожиданно, пробираясь между очередной парой гигантов, карла увидел ярко вспыхнувшие синие огоньки и проступающее лицо оживающей махины. Тоненько взвизгнув, Егорка пустился наутек, отчаянно петляя между кучами битого льда и пока застывшими големами. Судя по треску и шуму у него за спиной, очнулся уже не один ледяной великан. В попытках срезать путь карла стал перепрыгивать небольшие кучки, чтобы в них не вязнуть, но, как бывает, не рассчитал силы, и одну из них перескочить не вышло. Хуже всего оказалось то, что, плюхнувшись в нее и погрузившись выше щиколотки, он запнулся за крупный кусок льда, засыпанный более мелкой крошкой. Уже изрядно испуганный малыш, слышавший приближение врагов за спиной, шлепнулся и больно уткнулся носом в очередную, как он думал, льдинку.

Видимо, госпожа удача любила этого несносного воришку блестящих штук. Глазки карлы, сведенные к переносице, узрели то, что травмировало выдающуюся часть его физиономии. Миниатюрная копия Егорки, потерянная Ниле, с улыбкой в жидкой костяной бороденке пялилась на живого сородича. Свисток был мгновенно схвачен вспотевшей от радости ладошкой. Все мелодии, знакомые ему с детских лет, пронеслись у карлы в голове. Из кучи льда поднимался уже не беглец, а решительный крошечный воин, и мелодия «Большая охота на жуков» раздалась из свистка как победный военный марш.

Громкие трели и переливы зазвенели и пронеслись эхом по всему залу, карла радостно пританцовывал вокруг ледяных куч, не забывая пятиться от големов. Под задорные звуки прыгающего в плясовой и свистящего Егорки изо всех щелей в потолке и стенах полезли жуки-морозяшки. Меховые помпоны с крепкими жвалами, сообразив, что их, можно сказать, пригласили на банкет, в азарте принялись уничтожать прекрасный чистейший лед, из которого состояли агрессивные великаны. Егорка уже не бежал. Он гордо свистел в свисток, стоя на ледяном сугробике и наблюдая, как напугавшие его враги превращаются в крошку. Жуки заполонили зал, казалось, каменный пол покрылся живым меховым покрывалом. Наконец, довольный результатом карла перестал свистеть. Окинув взглядом маленьких черных глазок то, что натворил, он с некоторым сожалением вздохнул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сколько ценный шкура пропадать. — Потом махнул рукой на это жующее меховое изобилие и, надежно спрятав свисток, пошел туда, куда и направлялся. Как бы прогуливаясь, он добрался до стены и с усилием, пихая плечом и спиной, ругаясь, кхекая, сдвинул приметный обледеневший валун у ее основания. Еще раз оглянувшись на обжирающихся морозяшек и шарахающихся големов, он со словами: «Тупой ледышка первый начал! Сам виноват!» — исчез в темноте узкого лаза.

Антуан, чуть пригнувшись, бежал по коридору сломя голову, в его мозгу рисовались ужасные картины, как голем, падая и становясь ледяным червяком, залезает за ним в проход, чтобы догнать и раздавить. А как известно, у страха глаза велики, так что у бедного Антохи эти глаза были размером с дракона.

— Оружие не дали, — ныл он себе под нос, оправдывая свое бегство вместо спасения любимой женщины. — Что, я должен был от этих громадин кальсонами отмахиваться или мешком? — Парикмахер несколько раз оглянулся через плечо во время бега. Убедившись, что его вроде никто не преследует, устало сел на каменный пол, обнимая поклажу, и привалился спиной к стене.

«Почему я ей не нравлюсь? — раздумывал он, лихорадочно пытаясь отдышаться. — Всем нравился, а ей нет. Должна же понимать, как ей повезло, что я влюбился. Да! Между прочим, я у нее морщинки видел и не заметил талии, но ведь обожаю вместе с этими вопиющими недостатками», — рассуждал он. Видимо, эльфийские духи потихоньку выветривались из его организма, их действие слабело. Теперь он уже не смотрел на Марью со слепым обожанием, а начинал видеть недостатки, хотя и был уверен до сих пор, что влюблен.

— Вот найду отсюда выход и тогда вернусь за ней, — решил он. — Я не убежал, а на разведку отправился! Навстречу опасности. Защитников там и без меня полно, а вот на разведку только я пошел!

Гордый, что так хорошо придумал, он огляделся наконец по сторонам. Неровные каменные стены с наплывами льда, скользкий пол и давящий на подсознание низкий свод коридора ему страшно не понравились.

— Ну потерплю, — стонал он, поднимаясь с пола и перехватывая поудобнее свою ношу. — Холод для кожи, я слышал, полезен. — Кряхтя от ломоты во всем уже изрядно уставшем и замерзшем теле, Антуан поплелся вперед в надежде куда-нибудь выйти или найти что-то полезное.

— Там вон вроде светлее. — Вглядываясь в полумрак, он прибавил шагу. — Наверное, выход.

Торопливо преодолев короткий коридор, парень вышел в небольшой зал, из которого расходились несколько проходов.