Фея некромантской общаги

«Королева горных фей сказала мне: «Да, мы можем взять твою силу в обмен на исполнение твоего желания. Ты хочешь жить, не причиняя никому вреда, а мы хотим уйти из этого мира». Я была счастлива, а она попросила меня об услуге. «Избавляя тебя от проклятья твоей силы, мы просим тебя хранить камень нашего рода, пока мы не вернемся», — сказала мне она. Я же, желая скорее стать нормальной, согласилась, не зная, чем это обернется. Феи забрали мою магию и, открыв портал, ушли. Я, не чувствуя ни капли ледяной магии, обрадовалась и хотела покинуть замок, чтобы вернуться в родную деревню. Но к своему ужасу, уйти из этого места не смогла, словно проклятый замок держал меня. Я металась по коридорам, кричала и плакала от отчаяния, не понимая, что происходит, и пытаясь найти выход. Шли недели, со временем я смирилась и, заняв маленькую комнатку, стала вести дневник, чтобы не сойти с ума. Однако через какое-то время я снова почувствовала в себе магию. Феи не забрали мое проклятье, и магия, вернувшись, стала во мне еще сильнее. Мне казалось, что сами стены замка излучают магию и я впитываю ее от него все больше и больше. А когда я решила, что с ее помощью смогу покинуть это место, то узнала всю правду про камень и коварство фей. Призрачные цепи сковали меня, камень и замок. И не было силы, способной освободить меня. Я знала, что обманщицы феи обязательно вернутся за своим камнем, и стала учиться управлять своей магией, чтобы отомстить им за обман».

— И эти нисколько не лучше, хоть и горные. — Марье стало понятно, почему ведьма так ненавидит фей. — Мало того, что за счет ее силы свалили в безопасное место, так еще и на цепь посадили добро свое караулить. Видимо, знали, что магия к ней вернется. Невозможно ее насовсем забрать, и сторож из девушки выйдет отличный. А как бедняжка будет жить, этих паршивок крылатых совсем не заботило. — Мария Спиридоновна по привычке рассуждала вслух, делясь с фейками своими мыслями. — И ведь так хитро провернули: хочешь жить, не причиняя вреда? Пожалуйста. Тут она и не причиняет. Нет дураков сюда соваться! Кстати! — Внезапно Марья вспомнила о любви ведьмы к скульптурам и прочему художеству. — Картина, которую мы видели раньше, с цепями и замком. Не она ли ее рисовала? Там еще подпись была. — Она сморщила лоб, вспоминая. — Уся? Урсина? Э-э-э… Ульрика! Точно! Наверное, ее так зовут.

Потом Марья вспомнила про то, что узнал Рорх, прокрутила в голове пришедшую мысль и поделилась с внучатами, задумчиво крутя в руках дневник.

— Если я действительно та самая фея-основательница, то могу на такие камни влиять. Может, я и освободить ведьму могу, но вот скипетра у меня нет, да и неизвестно про него почти ничего.

— Ой, а как же теперь быть? — округлила глаза непоседливая феечка. Она хотела добавить еще что-то, но за стенкой раздался какой-то грохот и глухой бубнеж тонким голоском.

Марья насторожилась. Непонятно, что там. То ли прятаться, то ли посмотреть пойти. На снежных фей не похоже, они бесшумные, да и ведьма вряд ли так себя вести будет.

Из-за стены донеслись повторяющиеся звуки, словно там запрыгал большой кролик. Слышалось бурчание и странный шум.

Марья сначала испугалась, но раздававшиеся звуки опасными не казались, и она, наказав феям присмотреть за спящим Рорхом, пошла посмотреть.

Оказалось, в соседнюю комнату вел маленький тамбур-коридорчик. И вместо двери вход в нее закрывала потрепанная штора.

Стараясь не испачкаться, Мария Спиридоновна чуть отвела ткань в сторону и заглянула внутрь, но открывшаяся картина впечатлила ее настолько, что женщина замерла в дверях, схватившись за штору-тряпку, которая сразу оборвалась, оставшись у нее в руках.

Комната была такой же, как и та, из которой она вышла, только с одним отличием. У окна напротив двери стоял стол, а на нем, оседлав любимую Марьину поварешку, как ведьма метлу, сидел горный карла. Маленький человечек в сбившейся на ухо огромной шапке прыгал на столе, сидя на половнике, и обиженно настойчиво бухтел, видимо обращаясь к поварешке:

— Лететь! Везти Егорка в небо к большой блестяшке! — Карла прыгал, как упитанный тушканчик, по столешнице и уговаривал упрямую утварь: — Я видеть, как ты летать! Егорка тоже хотеть летать. — Запыхавшийся малыш перестал подпрыгивать, хмуро смотря на сжимаемый руками черенок. — Ты сильный леталка, Егорка не тяжелый. — Поварешка совсем не реагировала на требования маленького фаната до полетов.

Услышав треск оборванной шторы и увидев вошедшую в комнату Марью, карла отчаянно заметался. Сначала он пытался кинуться в свою нору, но угол, где она была, находился почти у дверей, поэтому он шустро шмыгнул в щель между шкафом и стеной. Заверещав оттуда, он стал отстаивать свою позицию нового владельца поварешки.