Читаем Фёдор Достоевский. Одоление Демонов полностью

«Известному романисту Достоевскому выдано 600 руб. для уплаты срочных долгов, которые он принял на себя после смерти издателя и редактора журналов «Время» и «Эпоха» и за которые он должен был подвергнуться тюремному заключению, что лишило бы его возможности, при его болезненном состоянии, продолжить литературные занятия и рассчитаться с долгами» [125]этой записью в годовом отчете Литературного фонда от 7 июня 1865 года был подведен печальный итог недолгому благополучию Достоевского при его вторичном вступлении на литературное поприще. «Теперь опять начну писать роман из-под палки, то есть из нужды, наскоро. Он выйдет эффектен, но того ли мне надобно! Работа из нужды, из денег задавила и съела меня» — этими словами из письма к Врангелю Достоевский начинал свой путь к «Преступлению и наказанию».

II

Его положение, однако, было много хуже и много унизительнее, чем он предполагал. Работу из-под палки, которую он заранее ненавидел, необходимо было еще получить: печатаясь в своих собственных изданиях почти пять лет, он отвык предлагаться другим редакциям и зависеть от них. Теперь нужно было все начинать сначала — кроме писательского имени, у него больше не было никакого «тыла», а гигантские долги и скандальный шлейф прогоревшего литературного предпринимателя вынуждали к срочным поискам новых заказчиков и работодателей, тем более что никто из них не поторопился немедленно обременить его заказом на роман или повесть.

Сразу после получения денег в Литературном фонде он встретился с редактором «Отечественных записок» и после краткого разговора письменно изложил просьбу — именно так он назвал свое предложение написать для журнала роман.

«1) Я прошу 3000 руб. теперь же, вперед за роман, который обязуюсь формальнодоставить в редакцию «Отечественных записок» не позже первых чисел начала октября нынешнего года.

2) На случай моей смерти или на случай недоставления в срок рукописи романа в редакцию «Отечественных записок» представляю в заклад полное и всегдашнее право на издание всех моих сочинений, равномерно право их продать, заложить, одним словом, поступить с ними как с полною собственностью».

Он запродавал себя на невыгоднейших условиях — просил 150 рублей за лист (после того как за «Мертвый дом» получал в чужом «Русском мире» и в своем «Времени» по 250 рублей); в случае отказа печатать его роман редакция имела право удерживать заклад до тех пор, пока он не вернет 3000 рублей с процентами, и могла отбирать у него все гонорары за работы, напечатанные в любом другом месте. Он уговаривал Краевского пойти на выгодную для редакции сделку весьма неубедительным образом: «За право издания всех сочинений моих на один только раздва книгопродавца (Стелловский и Воганов) давали мне уже 2000 сейчас, наличными (зная, что я в нужде).Следственно, мне кажется, сочинения представляют достаточное обеспечение». Через три дня Краевский, прекрасно знавший и о банкротстве «Эпохи», и, по — видимому, о письме Достоевского в Литературный фонд («…на меня одного обратились все труды издательские и редакторские, и, сверх того, за этими трудами я сам не успел написать почти ни строчки»), ответил вежливым, но категорическим отказом: «Редакция… не так богата денежными средствами, чтоб могла делать значительные выдачи вперед за статьи, тем более что на нынешний год она совершенно обеспечена беллетристическими статьями, за которые вперед уже выданы деньги» [126].

В те же дни Достоевский просился со своим пока не существующим романом в «С. — Петербургские ведомости», и В. Ф. Корш, вначале ответивший осторожным согласием («Само собою разумеется, что я воспользуюсь этим желанием, если только роман будет отвечать газетным требованиям, которые, как Вам известно, не всегда совпадают с требованиями толстых месячных журналов») и обещанием платить по 150 рублей за лист, чуть позже тоже испугался «лишнего расхода» и засомневался: «Прилагаемое письмо, на Ваше имя написанное, как видите, условно. Оно ни к чему не обязывает ни меня, ни Вас. Ради Бога, не подумайте, что не хочуисполнить Ваше желание. Мои обстоятельства таковы, что я просто не могу,несмотря на сильное желание хоть сколько-нибудь поддержать Вас» [127].

Достоевский просил аванс под будущие сочинения или хотя бы под «письма из-за границы» у редакции «Библиотеки для чтения», но за неимением денег ему было отказано и там.

1 июля крайне невыгодный контракт со Стелловским был подписан.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология