Фатальное трио

Я стихи с седьмого класса пишу и для меня это не хобби не занятие из серии «чем бы дитя не тешилось» при богатом муже. К тому же «мужа» никакого уж и в помине нет. Да и что это за управление репутацией и пиар по такой стоимости? Договора с издательством нет, а Алексей Вильямович всё тянет и тянет из меня новые платежи.

– Так что, давай, Алиса, не затягивай, пора нам уже издаваться и дальше двигаться. Теперь всё от тебя зависит. Как только появляется нужная сумма, сразу включаем кампанию.

– Не возражаете, если я присяду? Привет, Алиса.

Я вздрагиваю. Он что, следил за мной? По телу разливается слабость, будто я мгновенно потеряла давление и сейчас на глазах у всех превращусь в лужицу растаявшего холодца.

Сысуев с недоуменным видом крутит головой:

– Это твой знакомый?

– Да, очень хороший знакомый. Я не помешал? Мне показалось, вы уже закончили, – говорит Роб и, не дожидаясь разрешения, придвигает стул от соседнего стола.

– Алиса, всё нормально? – беспокоится Алексей Вильямович. – Что-то ты побледнела.

Я обречённо и затравленно вздыхаю:

– Да-да, всё хорошо. Это Роберт. Знакомьтесь, пожалуйста.

– Очень приятно, очень приятно, – часто кивает Сысуев. – Ну, мы в принципе, действительно закончили. Так что, счастливо оставаться, и я жду, да Алиса?

Он поднимается и поспешно уходит, а я остаюсь наедине с Робом.

– Привет, – говорит он и смотрит мне в глаза. – Как ты?

Я чувствую тонкий смолистый аромат мирры, бальзамическую и пряную сладость, смешанную с едва уловимыми нотами парфюма. Я любуюсь тёмным янтарём его глаз и вижу их блеск, заинтересованность и едва уловимую тоску. Я её улавливаю. Температура в кафе резко повышается и из начала весны я мгновенно переношусь в знойную середину лета.

Роб касается моей руки и по телу проносится электрический импульс. Я боюсь, что этот разряд убьёт меня и закрываю глаза, готовясь принять неизбежное. Странно, но я остаюсь в живых. Его низкий, немного хриплый голос киношного мафиози, проникает вглубь меня и заставляет кожу покрываться мелкими пупырышками.

– Я скучаю, Алиса, – произносит он чуть слышно, но я отчётливо разбираю каждый звук.

Я чуть трясу головой, пытаясь прогнать морок и убираю со стола руки.

– Ты следил за мной?

– Шёл по сигналам сердца.

– Так значит следил?

– Нет, я не следил.

– Но как ты оказался здесь, в этом дешёвом кафе с посредственным кофе?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я тебя искал. И вот нашёл.

– Зачем? – пытаюсь вырваться я из плена, подавляющего волю. – Чтобы ещё раз изнасиловать?

– Я тебя не насиловал.

Его глаза становятся холодными и янтарь превращается в тёмный непрозрачный опал.

– А что же это было?

– Мы занимались любовью.

– Любовью?

Он не отвечает.

– Такой любви мне больше не хочется.

Я встаю.

– Ты знаешь, что хочется, но наша любовь не всегда будет такой. Она будет разной, такой какую ты пожелаешь.

Я смотрю на него в упор и отворачиваюсь. Его глаза почти чёрные, губы плотно сжаты а на скулах играют желваки. Я чувствую, что какая-то чужая, животная часть меня хочет обнять его голову прижать к груди и ласкать короткие жёсткие волосы. Но это не я. Я этого не делаю. И никогда не сделаю. Я разворачиваюсь и медленно иду в сторону выхода.

Слышу, как он встаёт из-за стола и отодвигает стул. Он в два шага настигает меня и сжимает руку выше локтя.

17. Нам бы день простоять

– Хватит! – говорит Роб и в его голосе слышится раздражение.

Я пытаюсь вырвать руку, но он держит её крепко.

– Хватит со мной играть, – повторяет он. – Я больше не собираюсь ждать.

– Чего ждать? – искренне удивляюсь я.

В моём понимании между нами ничего нет и не может быть.

– Я больше не собираюсь ждать тебя. Если ты не в состоянии принять правильное решение, я тебе помогу. Просто пойми, ты моя. Нет смысла думать об этом или пытаться сопротивляться. Это ничего не изменит. Прими это.

Он отпускает руку, и я быстро выхожу из кафе. Роб за мной не идёт, остаётся на месте. Мне стоит нечеловеческих усилий, чтобы не обернуться, но я справляюсь, сдерживаюсь и вливаюсь в толпу. Я испугана. Сначала иду быстро, но оказавшись на приличном расстоянии от «Музы», сбавляю шаг и немного расслабляюсь. Я оглядываюсь и, не замечая ничего подозрительного, медленно бреду в сторону метро.

Мысли перепутаны, и сейчас мне не хочется в них разбираться. Слишком уж всё непонятно. Я смотрю на распустившуюся зелень и вдыхаю тёплый весенний воздух. Если отбросить смятение и все неурядицы, можно было бы даже порадоваться жизни и весне.

Встреча с Робом пугает, но и… радует меня. Да, я удивлена, но я была рада увидеть Роба. Я совершенно себя не понимаю, и решаю даже не пытаться. Просто иду по улице. В голове всплывают рифмы, и в какой-то момент мне кажется, что я нащупываю тонкие нити, чтобы связать их в стихотворение, похожее на моё настроение. Я почти связываю все узелки и шепчу слова, складывающиеся в лёгкие и воздушные строки. Но, когда зайдя в метро, пытаюсь их повторить, они тают на губах, превращаясь в неосязаемую пыль.