Фатальная ошибка опера Федотова (СИ)

Не могу я на нее сейчас смотреть, как на старшего сотрудника, ответственного за операцию. Пусть и младшего по званию.  Не могу! Она же… Блять…

И вопросы рвутся неправильные поэтому. Непрофессиональные.

Вот как этот, например.

Уже по входному заявлению понятно, что сейчас будет… Но тормознуть не могу.

— Но каким образом ты вынудила его сделать предложение? И не спала с ним… Как ты говоришь…

В глазах Захаровой на мгновение мелькает яростный демонический огонек, я понимаю, что последнее предложение явно не стоило добавлять… Но, блять, поздняк метаться. Добавилось уже.

— Я оставлю в стороне твое недоверие, — ровным голосом отвечает она, только уголок губ дергается чуть презрительно. Ну стерва же, а! Ну не могу! Сейчас похерю инструктаж, нагну ее опять и выебу! Уже не как Асю, а как Захарову!

Все внутри напрягается, свидетельствуя о том, что херовый из меня оперативник, вообще не умеющий думать верхним мозгом.

Это печально, конечно, но похер.

— И отвечу по факту, — продолжает она, — но очень надеюсь, что мы больше от темы отвлекаться не будем. Фигурант предложил мне выйти за него замуж практически на второй нашей встрече… Считаешь, я этого недостойна?

Выгнутая с вызовом бровь, поджатые губы… Попробуй только ляпни, Федотов, что сомневаешься! Не видать тебе тогда больше секса с  ней!

— Достойна! — киваю с готовностью, и, главное, вообще не вру! Захарова такая, что все третье на нее дрочило, наверняка! И теперь наше отделение эстафету перехватило!

Захарова смотрит на мое лицо испытующе, сурово.

И я холодею. Не поверит ведь! Обидится! Блять… Женщины…

Открываю рот, судорожно придумывая, что бы еще такого утверждающего сказать, и проклиная себя за длинный и тупой на редкость язык. Вот нахера вопрос был? Размягчение мозга из-за слишком активного секса, не иначе…

Не умею я с бабами говорить, тем более, с такими, как Захарова. Никогда не умел…

Она для меня всегда загадкой была, и в малолетстве тоже, кстати…

Себе не признавался, а вот теперь…

А вот теперь, Федотов, ты попал…

И в этот момент, как раз, когда в голове моей выстраиваются и никак не могут до конца выстроиться нужные и, самое главное, логичные фразы, Захарова не выдерживает.

Брови у нее ломаются, губы разъезжаются в широчайшей довольной улыбке, а в следующее мгновение она принимается хохотать:

— Блин, Федотов, на тебя смотреть — умора просто! Расслабься уже! Ой, не могу! Ну вот как инструктаж проводить теперь? Я же от смеха лопну! Ай!

Последнее она уже выдыхает мне в губы, потрясенная резкой сменой положения.

Оно и понятно, только что на табуретке сидела, ножкой покачивала, ржала надо мной, а теперь на столе сидит, и пальцы мои уже между ног, в самом сладком местечке…

Я смотрю в испуганно распахнутые глаза, ловлю враз потяжелевшее дыхание и хриплю напряженно:

— Смешно тебе? Да? А прикинь, как мне смешно, когда думаю, что этот боров тебя ебет? А? Или даже просто лапает? Ты понимаешь, что я ему оторву член? В любом раскладе оторву. Но, если скажешь правду, то оторву после операции… А не до…

Чуть двигаю пальцами и ощущаю, что она, блять, течет!

Охереть!

Заводит ее, сучку мелкую, такая жесткость, такая перемена резкая! Вот ведь, дрянь! И, самое главное, что меня-то это тоже заводит!

Придвигаю ее к себе резко, давая почувствовать через ткань брюк, которые с какого-то хера нацепил перед тем, как за стол с ней сесть, наверно, таким образом пытался уважение к инструктажу грядущему провить, дурака кусок, насколько меня это будоражит.

И глаза у Захаровой непроизвольно закатываются.

Ох, блять…

Кайф какой… Отзывчивая до одурения…

— Дурак ты… — шепчет Ася, и я завороженно наблюдаю, как зрачки у нее расползаются от предвкушения кайфа, — дурак… И я дура… Никого не могу рядом терпеть… Даже касаться противно… Ох, дура… Столько лет… Дура…

Я мягко трусь грубым швом на ширинке о ее мягкость. Это происходит непроизвольно,  контроль потому что проебан, а инструктаж послан нахуй. Она такая покорная сейчас, податливая… Интересно, меня так контраст вставляет или что? Изврат я, похоже… Персональный захаровский маньяк…

— Не верю… — выражаю сомнения все-таки, — ты такая… Как тебя не трахать? Как удержаться? Он совсем дебил, что ли, слепошарый?

— Нет… — шепчет она, прижимаясь сильнее уже ко мне и сама двигаясь навстечу. И это пиздец, как горячо! — Нет… Он просто верит, что я — девственница… И ждет брачную ночь…

Я словно с разбегу в стенку впечатываюсь!

Застываю, чуть-чуть отодвигаюсь, глядя в запрокинутое ко мне лицо в поисках наебки.

— Че?

— Ага… — усмехается она иронично, — он попытался под юбку ко мне залезть… На второй встрече… А я… Мне надо было его подержать рядом и в то же время на расстоянии… И я сказала, что еще ни с кем… А у него, оказывается, фетиш на эту тему…

Я еще пару секунд стою, в полном шоке, переваривая информацию.

— Охуеть, у нас извраты во власти… — хрипло смеюсь я, наклоняюсь и с вожделением впиваюсь в нежную шейку Захаровой голодным вампирским поцелуем.