Фаталити. Цена его успеха

— Да, это Янис, – с трудом заставляю себя заговорить. – Я предвижу последующие вопросы о любви, о семье и детях, поэтому давай сразу откровенно скажу всё, как есть?

По моему тону она понимает, что ничего приятного не услышит.

— Он женат, – по её взгляду вижу, что она не особо удивляется, будто уже сама догадалась обо всем. – У них с женой свободный брак. Мы давно вместе. Я его не люблю. Мне просто хорошо и удобно с ним, – на одном дыхании произношу всё на автомате.

— Хорошо, – принимает она мои слова.

Встаёт и направляется на кухню.

— Просто хорошо? – спрашиваю, обернувшись на неё.

Меня шокирует её спокойствие.

— Теперь всё встаёт на свои места, – говорит, достав два бокала, а следом и бутылку вина. – И твоя жизненная позиция, и поведение моего сына.

— Ну поведение твоего сына явно связано не с Янисом, – отмечаю с досадной улыбкой.

Мои слова вызывают у неё смешок.

— Вы оба и в самом деле такие слепые или просто хотите ими казаться? – спрашивает, смотря на меня пронзительным взглядом.

— Хорошо, я погорячились с выводами. Всё же, моя связь подлила масла в огонь, – стараюсь говорить весело, чтобы разрядить обстановку.

— Бензина, сказала бы, – улыбается, разливая алкоголь по бокалам.

Берёт их и идёт обратно ко мне. Протягивает один мне.

— Благодарю, – принимаю и делаю глоток. – Я знаю, что вас с бабушкой беспокоят наши взаимоотношения с Ираклием. Но, пожалуйста, дайте нам прожить всё так, как мы чувствуем. Тем более, он.

— Хорошо, – принимает мои слова.

Она меняет тему разговора. Мы разговариваем о нашем творчестве, о планах на ближайшее будущее. Делимся впечатлениями о путешествиях, в которых были за эти годы. Я не замечаю, как пролетает целый час, и в дом входит Ираклий и сообщает, что нужно ехать.

Прощаюсь c Тиной, крепко прижав её к груди. Она целует меня на прощанье, и я выхожу во двор, где припаркована машина. Ираклий уже сидит за рулём, я подхожу к автомобилю, закидываю сумку на заднее сиденье, а сама сажусь спереди.

Меня тут же обволакивает аромат табака с нероли, дурманит и заставляет вниманию рассеяться.

Первое время мы едем в полной тишине. Каждый в своих мыслях. Я вспоминаю наши совместные поездки. Их было так много – не счесть. Мы могли часами молчать, а могли без умолку говорить обо всём на свете. Могли ругаться, а могли страстно целоваться. Громко пели песни, танцевали и, наоборот, тихо шептались, признаваясь друг другу в своих сокровенных чувствах. Тело покрывается мурашками от воспоминаний.

Вспоминаю, как однажды нас охватила сумасшедшая страсть в машине. Мы были возбуждены настолько, что Ираклию пришлось припарковаться в укромном месте – было невозможно ни водить, ни думать. Он пересадил меня к себе на колени, раздевал и целовал. И я, почувствовав себя богиней, решила попробовать что-то новое и впечатлить Ираклия. Развернулась к нему спиной, выгнулась в спине, чтобы он насладился моими изгибами. И всё было на высшем уровне, пока в один момент я со всей силы не впечаталась головой об лобовое стекло. Тогда мы сделали вид, что ничего не произошло, но после постоянно смеялись, вспоминая этот момент.

Это воспоминание заставляет меня вновь рассмеяться. Прикрываю рот рукой, прячу лицо в окно. Но остановиться не могу. До сих пор помню, как отрезвела от того удара, но продолжала изображать из себя страстную наездницу.

— Что тебя развеселило? – спрашивает Ираклий.

— Ничего, – говорю, и ещё больше заливаюсь смехом и перевожу взгляд на него. – Не обращай внимание.

— Ну уж сильно заинтриговала, – улыбается он. – Расскажи.

Увидев его искреннюю улыбку, мне захотелось услышать и его смех. Уверена, эта история его развеселит.

— Вспомнила, как ударилась головой об лобовое стекло в твоей старой машине, – сквозь смех говорю ему.

Его улыбка становится шире и через пару секунд он заливается смехом.

— У тебя ведь шишка вылезла потом, – вспоминает он. – Как ты мне потом сказала: «на что только не пойдешь ради твоего удовольствия», – цитирует меня.

Я и забыла эти моменты. Забавно, как многозначно теперь звучат мои слова.

— Прям так и сказала? – успокаиваюсь, но улыбаться перестать не могу. – Типа я удовольствия совсем не получала, ну-ну.

— Ты хотела добавить драматичности этому моменту.

Я смотрю на него и не могу осознать, что это происходит по-настоящему. Ираклий вспоминает вместе со мной мгновения из нашей прошлой жизни и улыбается, смеётся. Это кажется настолько нереальным, что начинаю думать, будто это сон.

— Как ты вообще вспомнила об этом? – спрашивает, бросив на меня короткий взгляд.

— Вспомнила, какой тесной была твоя старая машина в сравнении с этой, – отвечаю честно.

— Да, теперь здесь никто не бьётся головой, – отвечает, не раздумывая, но меня возвращает к реальности.

— Позаботился о комфорте своей невесты, – усмешкой вырывается из моих уст.

Злюсь, что не сумела удержать язык за зубами. Зачем только приплела в наши воспоминания эту… особу. Ираклий отмалчивается. Мы оба становимся вновь серьезными. Делаем вид, будто не было этой минутной слабости в виде улыбок и смеха.