Фаталити. Цена его успеха

Я смотрю на неё и не могу понять, как можно ничего не чувствовать к своему ребенку. Я потеряла двухмесячный плод и до сих пор с болью вспоминаю его и люблю. Почему же она относится так, будто ей меня папа с Региной подкинули под дверь?

— Ты была слишком похожа на своего отца. И внешне, и характером.

— И когда он уехал, вместо того чтобы меня любить, ты решила ненавидеть? – смотрю на неё стеклянным взглядом.

— Что ты знаешь о любви, Илиана? Я наслышана о тебе. Рассказывали, как ты поступила со своим парнем. Сейчас, смотрю, состоишь в "духовных" отношениях с женатым мужчиной, – ухмыляется. – Или думаешь, что по этому Янису не видно, что у него есть жена? Так скажи мне, что ты знаешь о любви? Изменщица и любовница. Настоящая копия своего отца.

Её слова совсем меня не задевают. Лишь вызывают улыбку. Она ничего не знает ни о любви, ни обо мне. А, значит, в словах её нет объективности.

— Мне не очень повезло с генами, получается, – бросаю колко. – Но выбирая из двух зол, я выбрала меньшее. Лучше быть изменщицей и любовницей, как папа, нежели бездушной эгоисткой, которая решила, что в её бедах виноват весь мир. Которая всю свою злость вымещала на ребёнке, который любил маму и надеялся, что когда-нибудь мама тоже полюбит её в ответ.

Я понимаю, что завожусь ни на шутку, поэтому останавливаю себя и заключаю:

— Что же касается любви, я знаю о ней достаточно, чтобы не понимать тебя. Ни как женщину, ни как дочь, ни как мать.

— Я знаю, что ты общаешься с отцом. Так вот, если бы ты знала, что такое любовь и любила меня, то никогда не посмела бы заговорить с ним. А ты что сделала? Ты мало того, что заговорила, так ещё и простила подонка.

— Ты так и не поняла, что я не должна была занимать чью-то сторону. Я любила вас одинаково.

— Я тысячу раз говорила тебе об этом, Эльза, – поддерживает меня бабушка.

— Что ты мне, блять, говорила? – взрывается на бабушку она. – Как же ты меня достала со своими нравоучениями. Если такая умная, то почему жизнь у тебя такое дерьмо? Где твой сын, а? Он ведь из-за тебя умер. Уехал ночью за твоими таблетками и попал в аварию. А следом и папа. И дочь никудышную именно ты воспитала. Осталась одна внучка и ту тоже довела, что она сбежала в другую страну.

Меня оглушают её слова. Я слушаю и не верю, что она это всё произносит вслух. Когда вижу в глазах бабушки слёзы, перестаю контролировать себя. Вскакиваю с места и смотрю на неё озверевшим взглядом.

— Пошла. Вон. Из. Моего. Дома, – выцеживаю каждое слово с презрением. – Ты можешь говорить со мной, как угодно. Но я никогда не позволю такого тона в адрес бабушки. Так что, собирай манатки и проваливай отсюда.

— Да кто ты такая? Прошмандовка! – встаёт следом и смотрит на меня не менее презренным взглядом.

Бабушка медленно встает из-за стола, разворачивается и уходит в свою комнату.

— Ты ничего в этой жизни так и не поняла, – разочарованно говорю женщине напротив. – Всю свою жизнь проведёшь в одиночестве. И виновата в этом будешь только ты, – договорив, я ухожу следом за бабушкой.

Когда вхожу в комнату, вижу, как ба сидит на краю кровати и смотрит в одну точку, а с глаз текут слезы.

— Бабуль, – подхожу к ней и сажусь на корточки. Беру её за руку. – Не смей даже расстраиваться. Она это говорит от своего бессилия.

— Не оставляй её одну с ценными вещами, – говорит опустошенно и переводит взгляд на меня. – Она так вынесла пол моего дома.

В висках пульсируют слова: «вынесла пол моего дома». Она никогда мне об этом не говорила. На мои вопросы, всё ли у них с мамой хорошо, она всегда отвечала уклончиво. Чувствую, как злость растекается по венам. Готова вгрызться в женщину и разорвать на куски за бесчеловечное отношение к родной матери.

Я срываюсь, словно с цепи. Вылетаю из комнаты. Эльза стоит посреди гостиной. Я тут же смотрю на её руки и вокруг неё – всё пусто. С трудом совладаю с собой и иду в коридор, где лежит моя сумка. Демонстративно беру и проверяю её. Деньги и карточки на месте.

Эльза понимает, в чём дело. Горделиво вздёрнув нос, идёт к выходу. Я с удовольствием открываю ей дверь и указываю на выход.

Оказавшись за порогом, она ухмыляется и выкрикивает:

— До встречи, мам.

Я тут же захлопываю за ней дверь и закрываю на замок. Вся вскипаю. Чувствую, как горит лицо от ярости. Но игнорирую все эмоции. Сейчас важнее всего – бабушка.

Возвращаюсь к ней. Она сидит в том же положении. Я подхожу и обнимаю её. Сажусь рядом.

— Она права, – вдруг выдает она. – Кто ещё виноват, что она выросла такой? Значит, не доглядела, не воспитала? Не смогла привить никаких ценностей.

— Все мы в чем-то виноваты. Но это не значит, что результат её жизни – это твоя ответственность.

— Ну как же так? – продолжает сетовать она. – Старалась из последних сил ради неё. А всё равно плохая.

— Если тебе станет чуточку легче, то я считаю тебя лучшей бабушкой на свете. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы не твоя любовь и забота обо мне?

— Ты правда так думаешь?