Фарфоровая жизнь

– Мне были очень нужны деньги. Мы с сестрой хотели съехаться, оставив свои квартиры детям – мы как-то одновременно овдовели, и портить жизнь детям не хотелось, как и стариться в одиночестве. Я взял эти деньги, рассудив, что не я, так кто-то другой подпишет этот проклятый протокол. Мы с Лидой купили квартиру и переехали, но дело в том, что я так и не смог простить себя за совершенное преступление. Да, о нем не узнали, но я-то знал! Тот человек велел мне привести тело в порядок, чтобы его можно было похоронить и у собравшихся на похороны не возникло вопросов. И тогда я решил: не может такое преступление остаться нерасследованным. На месте преступления я заметил следы крови, которые не могли принадлежать ни жертве, ни тем более – девочке. Кровь не замыли, и ее было столько, что люди, которые ее потеряли, не могли выжить. Пятен было два – в детской спальне, а значит, в том доме убили двоих, и трупы убрали до моего приезда. И я почему-то решил, что рано или поздно, а это дело снова всплывет, и нужно сохранить как можно больше улик. А потому, используя подручные средства, я забальзамировал тело убитой женщины, опознанной как Анна Штерн. Не знаю, насколько эффективным оказался мой метод, а потому сообщаю: женщину избивали, кожа на правой руке была сильно обожжена, грудь и шея имели следы сигаретных ожогов, скуловые кости сломаны, пальцы левой руки тоже сломаны, как и правая глазничная кость – тот, кто ее бил, возможно, был левша. Следов сексуального насилия не было. По моему мнению, все эти повреждения не могли стать причиной смерти, но, судя по синюшности вокруг рта убитой, она умерла от сердечного приступа, вызванного сильнейшим потрясением. Возможно, когда на ее глазах принялись насиловать девочку, сердце не выдержало. Были заметны следы реанимации – сломаны ребра как при неумелом непрямом массаже сердца, а это значит, что убивать жертву преступники не собирались. Мне привезли одежду, в которую предполагалось обрядить тело для похорон, а я постарался привести тело в порядок и попутно прикрепил к одежде убитой свою визитку – на случай, если эти люди уничтожат записи. У меня карцинома легкого, и как врач, я понимаю, что жить мне осталось недолго – но мысль о том, что я помог скрыть столь страшное злодеяние, тяжким бременем легла на мою совесть. Лида ничего не знает, и никто не знает – но уйти, не признавшись в содеянном, я не мог.

Старик мучительно закашлялся, зашарил рукой в поисках ингалятора.

– Все эти годы я пытался выяснить, кто был тот человек, который приходил ко мне. – Гостищев взял со стола что-то типа листовки. – И я нашел его. Это Сергей Леонидович Леонтьев, он баллотировался в местные депутаты, но потом внезапно погиб в автомобильной аварии. Листовка была обнаружена мной среди хлама, который собирает Лида, – у нее есть такая привычка, и я боюсь, что после моей смерти наша квартира превратится в свалку.

– Не превратилась. – Семенов фыркнул и остановил запись. – Старушка эта, вздыхая, выбрасывала мусор – и чуть не плакала при этом, говорила, что пообещала брату перед его смертью, что станет выносить полный пакет мусора дважды в день. Она реально тащит в дом что попало, а потом выбрасывает – брат велел. Этот дядька хорошо знал ее.

– Понятно. – Бережной кивнул в сторону пульта. – Давайте дослушаем.

– Я знаю полковника Бережного как честного человека и отменного следователя. – Гостищев вздохнул. – Много хорошего слышал, хотя лично не был знаком, но когда вас, Андрей Михайлович, назначили руководить полицией города, я обрадовался. И подумал: если кто и найдет правду в этом деле, то лишь полковник Бережной… Или уже генерал, конечно же. Я думаю о том, что стало с девочкой, но информации найти не удалось, и я только надеюсь, что она смогла пережить все это, но сомневаюсь, что ее психика восстановилась. И мне бесконечно жаль, что все так произошло и что я принял в этом участие, но теперь меня будет судить более суровый судья, чем любой из тех, кто мог бы судить. К сожалению, ни следователь по делу, майор Авдеев, ни его начальник, полковник Никринский, ничем уже не смогут помочь – я, как ни странно, пережил их. Возможно, найдутся члены оперативной группы, приехавшие тогда на вызов, и они смогут подтвердить мои слова – но я надеюсь, что сама Анна Штерн выступит свидетелем на моей стороне. За сим прощаюсь.

Экран погас, и какое-то время все трое сидели молча.

– Норейко вскрыл тело Анны Штерн? – Бережной размышлял о том, что иногда улики находятся там, где преступники не ждут. – Протокол есть?

– Пока нет, но предварительное заключение такое: Анна Штерн умерла от обширного инфаркта, причем, судя по всему, смерть наступила очень быстро. В народе такое называют «разрыв сердца». – Виктор развел руками. – Норейко подтверждает слова Гостищева, все перечисленные повреждения на теле есть, и он утверждает, что она не могла их получить вследствие падения с лестницы.