Фараон

- Назад! Все вы должны оставаться на своих местах. Никто не должен покидать стадион, пока убийца не будет найден.- Они повернули копья вспять и с помощью древков оттеснили толпу от ворот. - Мы знаем, кто выпустил стрелу, убившую фараона Аттерика непобедимого.’

Ворча и протестуя, мы вернулись на исходные позиции.

Серрена села рядом со мной. Она отвернулась от Рамзеса, который все еще жаловался своему соседу, сидевшему по другую сторону стола. Она говорила тихо, едва шевеля губами. Ее голос был едва слышен мне. ‘Это был не он, - сказала она.

‘Я не понимаю. Кто не был кем?- Спросил я так же тихо, принимая ее намек.

- Эта фигура в золотых доспехах не была Аттериком. - Стрела попала не в Аттерика, - повторила она. ‘Это был подражатель, двойник.’

‘Откуда ты это знаешь? Он был полностью в маске. Я схватил ее за руку и притянул к себе. Я ощутил прилив облегчения оттого, что все еще могу отомстить живому Аттерику.

‘Я видела его правую руку, - просто сказала Серрена.

‘Я все еще не понимаю, - запротестовал я. ‘А при чем тут его рука? .. Я прервал свой протест и уставился на нее. Обычно я не такой медлительный. ‘Ты признала, что рука, которую мы видели со снятой перчаткой, не принадлежала Аттерику?’

- Вот именно!- она мне ответила. - У Аттерика гладкие незапятнанные руки. Почти как у молодой девушки. Он необычайно гордится ими. Его близкие говорят, что он моет их в кокосовом молоке три раза в день.’

- Откуда ты это знаешь, Серрена?- Настаивал я. ‘Когда ты успела изучить его руки?’

- Каждый раз, когда он поднимал их, чтобы ударить меня по лицу. Всякий раз, когда он пытался открутить мне нос. Каждый раз, когда он впивался пальцами в мое влагалище или засовывал их в анус, чтобы заставить своих симпатичных парней хихикать, - горько сказала она, ее тон подчеркивал ее затянувшееся возмущение. - У человека в Золотой маске, которого поразила стрела, были грубые и мозолистые руки, как у фермера. Это был не Аттерик.

- Да, в твоих словах есть здравый смысл. Но я сожалею, что заставил тебя раскрыть такие интимные и отвратительные подробности унижения, которое он тебе нанес.’

- До тех пор, пока Рамзес не узнает о том, что они сделали со мной. Мне бы не хотелось, чтобы он это знал. Обещай мне, что никогда не скажешь ему.’

- Я даю тебе торжественное обещание.- Я знал, что это банальные слова, но крепко сжал ее руку, чтобы придать им вес.

Мы прождали один час, потом другой. Единственным облегчением, как бы то ни было, были торжественные панихиды, бесконечно исполняемые оркестром в знак скорби о кончине фараона. К этому времени ропот в толпе сменился гневом. Я слышал откровенные замечания, граничащие с предательством. Теперь, когда фараон был мертв, те граждане, которые обычно очень осторожно высказывали свое мнение о нем, были гораздо менее сдержанны.

Затем внезапно и неожиданно оркестр сменил свою мелодию на яркую и радостную музыку, в отличие от той, которую они играли раньше. Бормотание в толпе сменилось ошеломленной тишиной. Я видел, как мужчины и женщины, которые в течение последних двух часов высказывали несдержанные мнения о Фараоне и его смерти, с тревогой оглядывались вокруг, пытаясь понять, кто еще слышал их, и сожалели о своих словах.

Генерал Панмаси и четыре других высокопоставленных офицера армии фараона вместе поднялись по лестнице из здания, расположенного ниже, туда, где всего два часа назад они несли завернутое в одеяло тело фараона. Оркестр приветствовал их веселыми фанфарами, и все пятеро встали плечом к плечу перед трибуной. Когда оркестр наконец умолк, генерал Панмаси выступил вперед и заговорил через голосовую трубу, которую он нес. С помощью этого инструмента его голос разносился по всему плацу. Через определенные промежутки времени были расставлены другие младшие офицеры, чтобы передать речь Панмаси тем, кто находился в задних рядах толпы.

- Верные и истинные граждане могущественного Египта, я принес вам радостную весть. Наш возлюбленный Фараон Аттерик, которого мы все видели пораженным стрелой предателя, оказался верен своему прозвищу Непобедимого. Он обманул смерть! Он все еще с нами! Он живет вечно.’

Это открытие было встречено недоверчивым молчанием. Все они видели стрелу, пронзившую тело Аттерика. Они своими глазами видели, что это был смертельный удар. Они опасались, что это какая-то уловка, чтобы заставить их выдать себя. Они опустили глаза и зашаркали ногами, стараясь не переглядываться с соседями и не делать других компрометирующих жестов.

Панмаси повернулся к лестнице и в знак почтения упал на колени. Остальные четверо старших офицеров немедленно последовали его примеру, стукнувшись лбами о доски трибуны.