Фараон – 4. Царь поневоле. Том 2

— Думаю ты понимаешь, что ничто здесь тобой услышанное, не должно стать достоянием чужих ушей? — поинтересовался я у него спокойно.

Парень вздрогнул и помотал головой.

— Великий царь, я не предам доверие Его величества Менхеперры, — быстро ответил он, — я сегодня действительно узнал, насколько Его величество великий воин, я не знаю никого, кто был бы также силён.

— То есть раньше сомнения у тебя всё же были? — иронично поинтересовался я.

Принц сразу смутился.

— Трудно было поверить в то, что говорят о Его величестве, — наконец пробормотал он, — пока этого не увидишь собственными глазами.

— Ладно, идти отдыхай, — улыбнулся я, а когда парень пошёл к выходу, я окликнул его.

— Тушратта!

— Да Великий царь, — остановился он с непонимающим видом.

— Подойди.

Принц несмело подошёл ближе.

Я снял с руки один из последних оставшихся серебряных браслетов и протянул его ему.

— Ты был сегодня хорошим возницей.

Глаза парня расширились, он несмело взял украшение и надел на руку.

— Теперь точно всё, иди отдохни, приведи коней в порядок, — разрешил я и он с низкими поклонами покинул моё жилище.

* * *

Без Танини было сложновато, но я как-то справлялся своими силами, протянув до вечера, когда вернулся из города Хопи, доложивший, что наше золото найдено, как и ещё множество других ценностей, закопанных иевусеями в нескольких тайниках, разбросанных по городу. Под пытками их местоположение узнали, достали и перевезли всё в наш лагерь.

— Нужно и нам мой царь передвинуться ближе к городу, — сказал он, — основная часть легионеров уже переместилась туда. Остальные занимаются обыском и зачисткой города.

— Что иудеи? — поинтересовался я, вставая с кресла.

— Ждут своей очереди мой царь, — пожал он плечами, — пока мы не закончим, они не войдут в город.

— Идём, пусть начнут тогда переносить шатёр в новый лагерь, — я опоясался перевязью с мечом и шагнул на выход.

— Пленницу тоже перевезти? — тихо спросил он, — сейчас, пока все заняты делами, это сделать будет лучше всего.

— Хм, — задумался я, останавливаясь, — если все заняты, то самое время ей просто исчезнуть.

Он кивнул и повёл меня в палатке, у которой стояло четыре легионера.

— Всем сделать десять шагов назад, — приближаясь к ним, приказал он и остался сам на том расстоянии, на котором приказал быть подчинённым. Я наклонившись, шагнул внутрь один.

Связанная, сильно избитая, иудейка лежала на тонкой подстилке. Когда я вошёл, она вздрогнула, но затем с ненавистью посмотрела на меня.

— Чтобы ты сдох египтянин, — прошипела она злобно, — чтобы твой ч…н отсох и ты не смог иметь больше детей, чтобы боги прокляли тебя и весь твой род.

Она продолжала проклинать меня, а я подошёл ближе и держа незаметно для неё в руке амулет Пазузу, положил ладонь на её плечо, мысленно представив заполнение четырёх крайних ячеек в пространстве амулета.

— Y37, Z37 — Y38, Z38, — произнёс я и девушка тут же исчезла.

Убрав амулет обратно в кошелёк, я отряхнул руки. Мне было противно даже прикасаться к девушке с психологической точки зрения. Я поверил иудейке, впустил её в свой внутренний круг, полюбил и планировал быть вместе с ней, но не смог рассмотреть её истинные чувства ко мне и тотальную ненависть ко всем египтянам. Можно было быть твёрдо уверенным в том, что это чувство было привито ей отцом или семьёй и не сомневаться, что первосвященник испытывал ко мне схожие, если небольшие чувства ненависти.

— «Похоже с иудеями мне и правда не удастся договориться, заложников они мне так и не предоставили, только постоянно ноют Иамунеджеху про то, чтобы мы вернули им их святыни, — понял я».

Выйдя из палатки, я качнул головой в сторону Хопи.

— Пост снимите, но палатку оставьте, будто она всё ещё в ней находится, но присматривайте издалека, будут ли попытки её выручить.

Он поклонился и старшему поста прошептал команды. Тот подозвал остальных легионеров к себе и вскоре осталась одна небольшая палатка, вокруг которой все снимали шатры и навесы, передвигая лагерь в сторону захваченного города. Сам же центурион не смог сдержать любопытства и на секунду заглянул внутрь, прежде чем присоединиться ко мне.

Поскольку вокруг была деятельная суета и колесница просто не могла проехать среди таскающих вещи людей, я отказался от услуг Тушратта и пошёл пешком, посчитав, что так будет быстрее.

— Может Его величеству найти дом в городе? — тихо поинтересовался Хопи, — там и кухня приличней, чем наши котлы.

— Поищи, — задумчиво ответил я, сам ещё не отойдя оттого, что только что случилось. Влюблённость в иудейку никуда не делась и убийство её собственными руками, вызывало во мне разные эмоции. Основными из которых были почему-то усталость и опустошённость. Не хотелось ничего делать, а просто лечь и не вставать больше.