Фантомный бес

Покинув привычный мир веселых и остроумных физиков, Силард на время почувствовал удушье одиночества. И он внезапно, пусть и запоздало, женился. Но вышло это удачно, поскольку женщину эту милую он знал давно и тепло с нею дружил. Переворот в личной жизни дал ему новые силы. Всерьез задумавшись о судьбе и старении живой клетки, погрузившись в тончайшие, хитроумные опыты, он забыл, казалось, про нейтроны, дейтерий и кобальт. Но в один прекрасный день какая-то спящая пружина словно бы распрямилась в бывшем физике и вырвала его из биологических грез. С тихоокеанских берегов он внезапно рванул на атлантические. Тому были две причины. Американская гуманистическая ассоциация наградила Силарда премией «Гуманист года», для вручения которой ученый был приглашен в Вашингтон. По совпадению как раз в эти дни с визитом в американскую столицу прибыл лидер грозной и не до конца понятной людям открытого мира советской империи. Программа у красного императора была насыщенная. Но у Силарда по сему поводу возникли свои соображения.

— Никита Сергеевич, — в какой-то момент сказал посол Михаил Меньшиков. — Тут один американский профессор настойчиво просит о встрече с вами.

— Кто таков?

— Физик. Он участвовал в создании атомной бомбы.

— Ишь ты! Понятно. И что он хочет?

— Он говорит, что у него очень важный разговор. Безотлагательный.

— Знаю я их, — недовольно сказал Хрущев. — Ладно, пятнадцать минут я ему предоставлю.

Встречу организовали в советской миссии при ООН в Вашингтоне. По дороге в миссию Силард, заскочив в придорожный магазинчик, купил небольшой пакет. Советский посол встретил его в приемной, куда через минуту вошел Хрущев. После приветствий Силард извлек из кармана пакет и приоткрыл. Там лежал бритвенный станок и комплект сменных лезвий «Шик».

— Это вам, господин председатель, — Силард протянул пакет советскому лидеру. — Недорого, но сделано хорошо. Лезвие можно сменить через неделю-другую. Если эта скромная бритва вам понравится, могу время от времени присылать новую упаковку. Разумеется, если только не будет войны.

— Если случится война, — почти мгновенно ответил Хрущев, — мне будет не до бритья. Да и всем остальным тоже.

Присутствующие весело рассмеялись.

Русский вождь физику скорее понравился. Маленький, пузатый, лысый, со смешной бородавкой возле носа-картошки. Но хитрющие глаза посверкивают и кажутся добрыми. Отдаленно он напоминал милого толстяка Александра Сакса, разве что попроще, погрубее. «Что ж, — подумал Силард, — может быть, и этот человек меня поймет? Ведь руководители Америки и Советского Союза способны сегодня убивать людей миллионами. Ради чего? Не лучше ли договориться?»

Они остались втроем — физик, советский лидер и его молодой переводчик Виктор Суходрев, умело незаметный, ловкий и точный.

— Господин Хрущев, я хотел бы побеседовать с вами на очень важную тему. Не знаю, докладывали вам или нет, но я один из тех, кто создавал для Америки атомное оружие.

— Мне докладывали, — сказал Хрущев. — Я в курсе, что вы видный ученый и много тут сделали. Мне даже шепнули по секрету, что ваш вклад был чуть ли не решающим. Я придаю этой теме большое значение. Вот почему мы с вами тут беседуем.

— Тем лучше, — заметил Силард. — Тогда буду краток. Моя страна и ваша накапливают горы этого смертоносного оружия. Я могу с цифрами в руках доказать, что это бессмысленно. Победа в ядерной войне невозможна. И никакие здравые цели недостижимы.

— Да, я слышал об этом, — сказал Хрущев. — Все уши прожужжали. Но для чего тогда вы, американцы, накапливаете эти горы?

— Ну да, вы ждете, что о том же спрошу я вас, и наш разговор, не начавшись, упрется в тупик взаимных обвинений. Но кто-то должен начать с просветления мозгов, иначе пропасть и мрак.

— Просветление мозгов? — Хрущев засопел. — И это вы говорите нам? Не мы начали делать эти страшные бомбы. Не мы. Но мы не могли позволить себе отстать, когда страны капитализма начали размахивать этой штукой. Не могли.

— При чем здесь капитализм? Ведь мы были союзниками в войне.

— Вот именно. При чем! Мы строим передовое общество. А вы всеми силами пытаетесь нам помешать. Не выйдет! Как бы капиталисты ни злобились, колесо истории вспять не повернуть. И защищать себя мы обязаны. И защитим!

— Тут мне нечем возразить. Я вам скажу больше, к социализму я с юности своей питал симпатии. Чуть в компартию не вступил. Еще в Венгрии, давно это было. А сегодня я считаю, что соревнование двух экономических укладов должно проходить мирно. Разве не так?

— Как? — Хрущев даже приподнялся в кресле. — Да, соревнование. Мирное. В том-то и дело. Ведь мы в нем выиграем. Это неизбежный выбор истории. Уже выигрываем. Посмотрите на энтузиазм нашего народа. Мы должны догнать и перегнать. Не только в спутниках и полетах ракет к Луне, но и в сельском хозяйстве. Молоко и мясо. Кукуруза. Приезжайте к нам. Посмотрите наши поля. Посмотрите, как встретят вас люди. И ваше сознание перевернется.