Фантом памяти

А как она уговаривала меня обратиться в ФСБ, когда в меня сначала стреляли, потом пытались отравить! Нет, не за мою жизнь она беспокоилась, она хотела, чтобы материалы как можно быстрее получили огласку. Я бы обратился, допустим, за помощью, а мне бы сказали: "Вы, господин Корин, писатель, а писателей убивают только за то, что они пишут, вот и давайте-ка разберемся, что же это такое вы уже написали или только еще собираетесь писать". Дальше все понятно. Я показываю материалы, происходит легкая проверка - и цель достигнута.

Только вот интересно, кто же это в меня стрелял, коньячок ядовитый подсунул, а потом еще и психом меня выставить захотел? Если бы материалы оказались действительно компрометирующими, то все ясно, на кого компра - тот и убирает меня. Но ведь это же не компра, она не может повредить тем, кого касается. Наоборот, эти люди кровно заинтересованы в том, чтобы предать ее огласке, именно из-за этого весь сыр-бор и затеян. Тогда кто же?

- Андрюша, в МВД сидят, может быть, и сволочи, но далеко не идиоты, - Елена быстро расставила все по своим местам. - Те, кого мы с тобой условно называем группировкой "старых" и против кого направлена эта комбинация, имеют собственные источники информации. И эти источники им сообщили, что их конкуренты вступили в контакт с писателем Кориным и через него пытаются слить какую-то компру. При обычном ходе рассуждений напрашивается вывод, что эта компра - против "старых", потому что против кого же еще? Не против же "новых", правда? А других вариантов нет. Вот они и пытаются заранее подстраховаться и лишить тебя в глазах общественности всякого доверия. Дескать, выставим Корина сумасшедшим, а там пусть говорит и пишет, что хочет, все равно ему никто не поверит.

Это показалось мне убедительным. Сначала они пытались меня застрелить, потом отравить, а потом решили пойти по менее кровавому пути. Я жутко гордился своими достижениями в области дедуктивного метода, но Елена остудила мой пыл.

- Не проходит, - она развела руками и отрицательно помотала головой. - В тебя стреляли, когда ты только-только начал выходить на прогулки. Липовый материал еще не был готов, комбинацию еще не начинали разыгрывать, стало быть, и узнать о ней "старые" не могли. Либо выстрел тебе все-таки примерещился, либо тебя хотели убить по другому поводу.

- Господи, да по какому же другому! Нет других поводов! Я не бизнесмен, я всего лишь обыкновенный писатель, пишу себе свои романы, никого не трогаю, починяю примус.

- Не кричи, пожалуйста, - Елена поморщилась, она, как и я, не выносила криков и вообще громких звуков. - Выстрел мог оказаться частью все той же комбинации. Напугать тебя, не убивать, а только напугать, чтобы ты, когда узнаешь о материалах, сопоставил одно с другим и побежал в ФСБ за защитой. Далее по тексту. Хотя, строго говоря, могли бы и убить. Тогда твоя Муся предъявляет следствию якобы собранные тобой материалы, и результат получается точно таким же. Убийцу, конечно, надо искать, и его будут искать. И опять же два варианта. Либо его совсем не найдут, либо найдут и выяснится, что он к милицейским делам никакого отношения не имеет. То есть убили тебя не за материалы, а, например, из ревности или с целью ограбления. Или из-за наследства, что тоже не исключается. Ну и какая разница? Сам-то скандал с материалами уже состоялся, следствию рассказали, что ты собирался писать роман, что генерал Маслов давал тебе информацию, а потом выяснится, что все это клевета. То есть те же брови, только в профиль.

- А коньяк? - растерянно спросил я.

- Да то же самое. Коньяк мог оказаться чистой случайностью, а если и нет, то либо ты его пьешь и умираешь, либо его пьет кто-то другой, а ты безумно пугаешься. В любом случае начнется следствие. Что в лоб, что по лбу.

После ухода Злотника в этих разговорах прошла вся ночь. И к утру мы с Еленой пришли к неутешительному выводу, что, если я хочу остаться в живых, мне нужно продолжать притворяться, будто я ничего не помню. Они не допустят, чтобы я все вспомнил и рассказал, как все было на самом деле. Моя амнезия - это мой пропуск в жизнь.

И я не должен помнить и знать о том, что натворила Лина. У меня нет повода развернуться, собрать вещи и уйти от нее. Разве она плохая жена? Плохая. Но я этого не знаю.

И я буду по-прежнему вести все свои дела через Мусю. Какие у меня основания отказываться от ее услуг? Разве она перестала меня устраивать? Разве она плохо ведет мои дела? Она обманывает меня, жестоко, чудовищно обманывает, но я не имею права об этом знать, иначе мне не выжить.

Я даже не могу устроить скандал своей дочери Светлане, которая тоже решила попользоваться моим беспамятством и сочинила душераздирающую историю про талантливого музыканта Гарика и про то, как я, подлец, пообещал ей денег и не дал. Ничего я ей не обещал, и не встречались мы прошлой осенью в Александровском саду, и не делилась она со мной своими проблемами. Маленькая корыстная щучка быстро сообразила, где можно урвать жирный кусок, и примчалась в больницу.