Фантом

– Я плохо понимала, что происходит. А теперь Знак с каждым днем становится все активнее. И он каждый раз холодит мне руку, если где-то неподалеку открывает глаза новая Тварь. По ночам я часто вижу, как они летают над моей головой, пытаясь выклевать глаза. Я слышу, как они скребутся под землей, прорывая на поверхность новые норы. Ты знаешь, что они так и передвигаются днем – под слоем почвы, под камнями, по подземельям? Знаешь, что в некоторых местах, особенно рядом со Степью, от них… там, внизу… все черным-черно? Знаешь, как противно, когда каждый прожитый день начинается с ощущения, как будто по твоему телу ползают чужие мерзкие лапы? А земля это чувствует, Лин. Вся Равнина чувствует. И я… вместе с ней. Причем чем дальше, тем сильнее, потому что я, кажется… начинаю сливаться с ней мыслями и чувствами. – Я сжала челюсти, впервые озвучивая то, что меня так тревожило по ночам. – Мне иногда кажется, что это меня раздирают на части. Кажется, что это я кричу от боли каждый час. Кажется, что это за мной охотятся Твари. И кажется, что их природа противна самой моей сути. Они – зло, Лин. Потому что уничтожают то, что приносит мне ощущение покоя и радости. Я только в Эйирэ чувствовала себя прекрасно. А с тех пор, как мы вернулись сюда, все начало меняться. И теперь я с каждым днем все лучше чувствую Равнину. Знак заставляет меня ее чувствовать. И из-за него переполненный Тварями Фарлион для меня – как заноза в одном месте. Зудит и зудит, раздражает, заставляет искать способ, как все это прекратить… А ведь это – только начало. Потому что если я срочно что-нибудь не предприму, то сойду с ума, понимаешь? Я просто не выдержу. И не смогу остаться той прежней Гайдэ, которую ты когда-то знал.

Шейри резко остановился и испуганно обернулся.

«Ты что, серьезно?!»

«Более чем».

«И ты поэтому так спешишь?!»

«Да, мой хороший».

«И поэтому говоришь про Фарлион все последнее время?!»

«Да, – покаялась я. – Знаю, что там еще опаснее, чем здесь. Знаю, что Тварей там не в пример больше, но я его уже чувствую, Лин. Почти постоянно чувствую и едва сдерживаюсь, чтобы не бросить все к такой-то матери и не ринуться туда. Мне плохо, Лин. И то, что кахгар вдруг проник на Равнину, тоже плохо. Я просто не могу пройти мимо. Не ради себя, не ради людей, даже уже не ради Теней… а ради этой земли. И ради той боли, которую она испытывает каждый день, пока по ее поверхности бродит нежить. Но этой болью она, жалея меня, пока не наградила так, как должно быть у настоящей Ишты».

«Ты еще – не настоящая, – дрогнувшим голосом сказал Гор, вмешиваясь в наш разговор. – Ты только учишься».

«Это – единственное, что меня спасает. Но с каждым днем мне становится труднее не замечать шепота трав. С каждым днем становится сложнее дышать. Я могу раствориться в Равнине, как кусок сахара, неосторожно брошенный в горячую воду. Могу услышать ее радость, то, как она поет от счастья, почувствовать каждый ветерок и каждую травинку в этом лесу… Но сейчас она не поет и не смеется, брат. Сейчас она может только плакать. А под Фарлионом уже непрерывно стонет. Тогда как Степь… Боюсь, Степь уже просто криком кричит. Если, конечно, я правильно все поняла про Невирон и его жрецов».

Тени пораженно замолкли.

«Хорошо, – деревянным голосом согласился Лин. – Я найду для тебя Тварь. Но если ты погибнешь… если ты не справишься и он тебя поранит… если ты только меня обманешь и на самом деле окажешься не готовой…»

«Ты меня отшлепаешь и отругаешь, – со слабой улыбкой согласилась я. – А потом плюнешь и уйдешь искать себе другую хозяйку. Получше, поумнее и посговорчивее. Я знаю. И принимаю все твои условия».

Он сердито фыркнул.

«Мне не нужна другая хозяйка. Но и видеть тебя мертвой я не желаю».

«Постараюсь тебя не разочаровывать».

«Эх, Гайдэ… да разве в этом дело?! Честное слово, иногда ты бываешь просто…»

«Идиоткой? – усмехнулась я. – Может, ты и прав. Да только по-другому уже не получается. Если я не сделаю ничего сейчас, то и потом меня ничто не спасет. А так… быть может, у этой земли еще есть шанс полностью возродиться? И быть может, если тут станет хотя бы на одного кахгара меньше, я наконец пойму, как сделать так, чтобы они и вовсе больше никогда не появлялись».

Лин только вздохнул. А потом прибавил шагу и уже ни о чем меня не спрашивал.

Поляну с гнездом мы отыскали за несколько минут до полуночи. И то, если бы не кровавый след, протянувшийся за Тварью чуть ли не от самой дороги, вряд ли бы мы додумались залезть в этот овраг и у самого его конца отыскать тщательно укрытый за поваленным деревом вход в глубокую нору. Быть может, только запах смерти и привлек бы сюда какого-нибудь падальщика. Но не сегодня. Потому что лежащее неподалеку от логова человеческое тело даже не успело как следует остыть.