Фантом

Сердюк помрачнел. Еще несколько лет назад этот пустяшный вопрос не стоил и выеденного яйца. Но сегодня он превратился в почти неразрешимую проблему. Братская славянская республика все дальше дрейфовала на Запад и встраивалась в кильватер американской политики. Натовские генералы проводили учения в Крыму и, как когда-то в сорок втором, «брали» Севастополь. Советники из ЦРУ по-хозяйски вели себя в Службе национальной безопасности Украины. Те немногие из руководителей службы, что остались после чисток «националистической метлы» и с которыми когда-то Сердюк и Гольцев учились на Высших курсах военной контрразведки в Новосибирске, а позже в Высшей школе КГБ в Москве, как черт от ладана шарахались от любого контакта с коллегами из России.

Сердюк перебирал в памяти их имена и приходил к неутешительному выводу: на Украине рассчитывать было не на кого.

— Анатолий Алексеевич, а если послать в Украину моего Мельниченко? Он там каждый год бывает у родственников. Думаю, за неделю обернется, — так и не дождавшись ответа, напомнил о себе Гольцев.

— Мельниченко? — повторил Сердюк и, покачав головой, отверг: — Нет!

— Ну, почему? Опытный работник.

— Виктор Александрович, а ты забыл, как в прошлом году твоего опытного работника в Черкассах скрутили.

— Так тоже было ДАИ, а не контрразведка.

— И что они хотели «выдоить» из нашего Мельниченко, можно только гадать.

— Взятку! Но не с него, а с брата, это он за рулем сидел!

— Брат не брат, а таскали в участок Мельниченко. Мутная история, не мне тебе объяснять, что за этим могла стоять контрразведка. Прощупывали твоего Мельниченко вот и все! Поэтому никаких наших или ваших на Украину посылать не будем, тем более его! Хватит, уже раз засветился! — отрезал Сердюк.

— Но нам бы только наводку получить, что Литвин мотался на Украину, — не оставлял своих попыток Гольцев.

— Витя, не дави! Мне что ли, не хочется быстрее закончить дело на Гастролера! Хочется, и еще как, но надо действовать с головой. Литвин — наша последняя надежда, и потому не суетись. Доложу Градову, а он подключит ребят Молькова.

— Пока их подключат, нас выключат. Меньше недели осталось! — напомнил Гольцев об ультиматуме Градова.

Сердюк болезненно поморщился и сменил тему.

— Как настроение Кочубея и Остащенко? — поинтересовался он.

— Перед командировкой было похоронное. Сами знаете, хуже нет, когда тебя подвесят.

— Тогда смело опускай на землю! Карантин снят!

— Да? Значит, можно по полной подключать к Литвину? — обрадовался Гольцев.

— Не спеши.

— Как не спеши? Анатолий Алексеевич, у меня работников и так не хватает — командировки, отпуска!

— С Кочубеем пока подождем.

— Это еще почему? Он начинал проверку Литвина, пусть и заканчивает, — ничего не мог понять Гольцев.

— Начинал, а чем кончил? Еле отбрыкались, — напомнил Сердюк.

— А причем тут он, если воронежское управление проморгало!

— Витя, все! Ты будто первый день в системе! «Волна» с ним и Остащенко еще не улеглась, а мы снова подкинем их наверх.

— Ох, уж эти Тайны мадридского двора, как они достали! — посетовал Гольцев.

— Не нам судить! — отрезал Сердюк и распорядился: — Проверкой Литвина займешься лично и не забывай, меньше недели осталось.

— Забудешь тут, когда топор над головой подвесили.

— Не в первый раз, переживешь. Еще раз внимательно от корки до корки изучи старые материалы. Основное внимание удели сомнительным эпизодам, тем, где Литвин «засветился» на секретах. Выясни, что послужило мотивом, побудившим его полезть к ним.

— Анатолий Алексеевич, так это уже сделано. Есть справка, она подшита в деле, и вывод в ней не в нашу пользу. Интерес Литвина не совпадает с позициями в ориентировке СВР.

— Знаю, читал, а ты посмотри свежим взглядом.

— Хорошо! — согласился Гольцев и предложил: — В таком случае не лишним будет поднять все его каналы связи и снова перелопатить?

— Правильно! Работает он на ЦРУ или нет, в любом случае они как-то должны между собой связываться, — поддержал Сердюк.

— Скорее всего, через тайник.

— Не исключено, но им другие займутся, у них для этого есть и силы, и средства. Наше дело — секреты. Если Литвин их собирает, значит, где-то их должен хранить.

— Понял, Анатолий Алексеевич, будем искать, — заверил Гольцев и покинул кабинет.

После его ухода Сердюк занялся текущими вопросами, но работа не ладилась. В голове занозой засела навязчивая мысль о Кочубее, его поразительном сходстве с собеседником Скотта. Предложение Гольцева подключить его к проверке оживило прошлые подозрения. Услужливая память подбрасывала новые сомнительные эпизоды в поведении и поступках Кочубея, которым он раньше не придавал значения. Теперь они складывались в одну логическую цепочку.