Фантом

Ира отбежала к окну, надеясь выскочить на улицу – когда стоит вопрос о жизни и смерти (а она была уверена, что он стоит, именно, так), уже не важно в каком виде ты окажешься на свободе, и что о тебе подумают окружающие. Но потому что комната была нежилой, раму приколотили огромными ржавыми гвоздями, а разбивать стекло голыми руками?.. Лучше надеяться на прочность двери. Ира забилась в самый дальний угол и ждала, как мышь в мышеловке.

Рывки следовали один за другим; казалось, дом сотрясается, как соломенный шалаш Ниф-Нифа, и произошло то, что в конечном итоге должно было произойти – ручка согнулась и импровизированный запор выпал. Дверь распахнулась, но Ира уже ничего не боялась. Страх прошел, когда она поняла, что изменить ничего не удастся, а с неизбежным бороться бессмысленно. Она увидела безумные глаза… вряд ли Олег понимал, что творит, но от этого не становилось легче.

Он вошел в комнату, готовый уничтожить все, стоящее на пути, но увидев, что жена уже загнана в угол и деваться ей некуда, улыбнулся. Ира не призывала Бога. Воспитанная на «троглодитах» и прочих духах пещер, она, скорее, ощущала себя язычницей, нежели христианкой, поэтому глядя в потолок, мысленно повторяла, не обращаясь ни к кому конкретному.

– Помоги мне… помоги мне…

В тишине ей почудился какой-то посторонний звук.

– Пусть все произойдет в этой помойке, если тебе так нравится. Впрочем, помойка – это как раз твое место, – Олег остановился посреди комнаты, чтоб лучше видеть жену всю, беспомощную и беззащитную, – значит, так. Как бы ты не злила меня своими побегами, сначала я тебя все равно трахну, а уж потом убью, – он вытащил из кармана перчатки, – убью кухонным ножом с отпечатками твоего любовничка…

Ира вновь услышала тот же звук, только он стал чуть громче, и доносился откуда-то сверху, но Олег в своем упоении не замечал ничего.

– …и пусть потом разбираются, кто кого зарезал, потому что меня-то тут не было, – он довольно усмехнулся, – как я придумал? Здорово, да?.. Но ты еще поживешь чуть-чуть, пока я буду воплощать свои желания. Первое желание… быстро в позу прачки! Ну, нравится мне так!..

Но Иру уже не волновали его желания. Она смотрела в потолок, по которому ползла крохотная трещинка, становясь все шире, и, в конце концов, достигла противоположной стены.

– Ну! – скомандовал Олег, – ты что, оглохла?!.. Если я сам тебя поставлю, будет хуже!..

…Он не должен двигаться с места, – мелькнула мысль, – не должен!.. Ира покорно повернулась лицом к окну и наклонилась, опершись локтями о подоконник.

– Молодец… – Олег остался на месте, – а какая у нас красивая попка! Прям, живописное полотно под названием «А с кем это ты трахалась прошлой ночью?» Ну, не обессудь – шлюх всегда пороли и будут пороть…

…Пусть я шлюха, только не двигайся!.. – молила Ира, – только стой на месте!..

– …и твой дружок начал бы тебя пороть, не через неделю, так через месяц, потому что ты, шлюха. Ты согласна?

– С тем, что я шлюха? Согласна.

– Ну, наконец-то дошло! А теперь раздвинь ножки.

Ира медленно повиновалась. Стоя с низко опущенной головой, она не видела, что происходит за спиной в данный момент, но была уверена, что что-то происходит – слишком уж стремительно начинала расти трещина; в любой пещере это означало бы катастрофу. Она услышала, как брякнула пряжка – видимо, Олег расстегивал джинсы, а в следующий миг раздался грохот, и всю ее, с ног до головы обдало волной сухой пыли и извести. Ира задохнулась, потому что пыль тут же набилась в нос, в рот, в глаза, покрыв тело ровным серым налетом. Облако, ударившись о пол, вновь поднялось вверх, заполняя пространство комнаты. Ни смотреть, ни дышать стало невозможно. Ира бросилась вон; вбежала на кухню, чтоб через разбитое окно глотнуть чистого воздуха.

…Что это было?!.. Но я жива!.. Боже!.. А где Олег?.. Вместо респиратора она схватила кухонное полотенце и осторожно двинулась обратно.

Пыль стала оседать, но ее частички все еще густо кружились в солнечных лучах. Потолка в правой части комнаты не было. Вместо него виднелись стропила и серые доски обрешетки, снаружи покрытые шифером, лишь старинная люстра висела, как ни в чем не бывало, в обрамлении посеревшей лепнины. Вдоль правой стены горой возвышались обломки досок с набитой на них дранкой, куски штукатурки, шлак, служивший утеплителем, и из всего этого торчали ноги в кроссовках. Ноги не шевелились. Ира постояла пару минут, решая, не затеяли ли с ней какую-то новую коварную игру, но убедившись, что ноги, действительно, неподвижны, вернулась в коридор. Остановилась перед зеркалом; стерев ладонью пыль, она увидела свое лицо и ужаснулась – серый налет, покрывавший тело, превратил ее, то ли в инопланетянку, то ли в персонаж комедии масок. На бледном лице остались лишь живые глаза, широко раскрытые и беспрестанно моргающие.

В двери повернулся ключ.

– Боже, что тут случилось?! – Дима закашлялся от пыли.

– Потолок рухнул… там… – Ира вытянула руку.