Фантом

– Я быстро, – он наклонился, и чуть приподняв край одеяла, поцеловал теплое плечо. Тут же мелькнула мысль остаться, но если с утра не застать нужных людей, то потом и ехать не зачем, – здесь я хозяин, – он погладил девушку по ее щеке, – спи спокойно.

Ира кивнула; шмыгнула носом, и ее глаза, ни с того ни с сего наполнившись слезами, стали огромными и прозрачными, а лицо, удивительно женственным.

– Ну, что с тобой?.. – Дима подумал: …Как, оказывается, слезы красят женщину…

– Ты не понимаешь, да? Ты – хозяин, а я кто?.. Твоя пленница?.. Если бы ты любил меня, все было б по-другому. Ты, вот, целовал меня, а я думала, что мне некуда деться, даже…

– Тебе было неприятно? – удивился Дима. Он и не задумывался, почему целовал ее. …Наверное, трудно не целовать женщину, лежащую в твоей постели. А, в сущности, она права – никаких пылких чувств нет… но разве в них дело?.. А, вот, если такие разговоры будут вестись постоянно, то получится еще хуже, чем с Валей, и тогда ей лучше сразу съехать, чтоб и не начинать ничего…

– Мне было приятно, – призналась Ира, – но я думаю, ты…

– А ты не думай за меня. Так нам обоим будет лучше.

– Хорошо. Прости, пожалуйста. Я сегодня очень издерганная – не каждый день тебя выгоняют из дома навсегда.

– Не каждый. И это хорошо, – он обнял ее, и Ира сама потянулась к нему губами. Дима чувствовал мокрую щеку, но в глазах уже не было слез; потом она отвернулась и закрыла глаза.

Пока Дима смотрел на ее умиротворенное лицо, возникло смутное ощущение, что ему нельзя сейчас уходить. Дом, словно проснувшись, вновь притягивал его, делая своей частью, наподобие окна или трубы. …А, может, дом здесь опять же не при чем, и мне просто не хочется покидать женщину?.. Теперь мою женщину… Скорее всего, так и есть…

Дима запер дверь и пошел напрямую, утопая в мокрой листве. Поднял большое желтое яблоко, и выбросив сигарету, надкусил его. Кисловатый сок потек по губам. Остановился, медленно жуя, и зачем-то оглянулся на старую шиферную крышу. Нет, в нем не было любви к этому строению – такой любви, какой любят родной дом. В нем жило нечто другое – он чувствовал, что является частью биологической системы, во главе которой находился дом, и каждый раз, покидая ее, он словно физически разрывал жгуты тканей и нервов. Это очень болезненная процедура, но пока у него хватало сил, чтоб проделывать это почти ежедневно.

За калиткой проехал автобус, выплевывая черный дым. Дима чувствовал, что снова начинает ненавидеть все, находящееся по ту сторону забора. Он никогда не думал, что способен на тупую беспричинную ненависть, но, тем не менее, она существовала, и от этого никуда не денешься.

Закрыв за собой калитку, он физически ощутил факт пересечения границы. Как эмигрант, покидающий Родину. …Зато Ира осталась на моей территории, а ведь как сначала боялась идти туда!.. Что, неужто запах исчез?..Да не было никакого запаха! И никакой мистики тоже!.. Или все-таки что-то есть?.. – Дима решил, что когда вернется, все-таки первым делом откроет шкатулку, и если там окажется какая-нибудь семейная реликвия, он выбросит из головы всю эту чушь. Не зря ж говорят, что сверхъестественное преследует только тех, кто в него верит…

Продать товар за «живые деньги» ему не удалось, поэтому пришлось обратиться к знакомым в администрации, занимавшимся газификацией отдаленных районов области. Они готовы были «съесть» любые объемы, но за безнал, с которого приходилось платить налоги. Обычно Дима старался выгадать на этом, но в данном случае, когда волгоградцы подгоняли с деньгами, других вариантов не оставалось.

Подписав договора, он сразу поехал домой, так как обещал Ире вернуться побыстрее. Вошел в сад. К этому времени солнце разогнало утренние тучи; трава подсохла и приятно шуршала под ногами. Дима радостно думал, что его заповедный мир неподвластен внешним проблемам, и вдруг удивленно замер – солнечный луч, падавший в кухонное окно, не отражался в нем…

* * *

Ира лежала с закрытыми глазами до тех пор, пока за Димой не закрылась дверь. После этого встала и зайдя в ванную, увидела свою одежду, сваленную мокрой, грязной кучей.