Фантастическое путешествие II

— А кто болтает и хвастается? Покажите мне хоть одного человека, который бы не работал в Гроте или у него не было родственника, работающего там. Почему нам нельзя знать, что там происходит, и говорить об этом? Как я могу не слышать этих разговоров? Мне что, уши затыкать? Я не могу одновременно нести поднос и затыкать уши. — Она повернулась к Моррисону: — Я слышала, что вы отлично справились с заданием.

Моррисон пожал плечами.

— И этот человек,— она снова повернулась к хмурой Калныне, — хотел сбежать отсюда. Он обратился за помощью ко мне, к официантке. Я, конечно же, сразу доложила об этом, и он был очень огорчен. Даже сейчас, посмотрите, как он смотрит на меня,— Она погрозила ему пальцем.— Но подумайте только, какую услугу я вам оказала. Если бы я не остановила вас, разве вы добились бы такого грандиозного успеха? И маленькая царица Софья наверняка влюбилась в вас.

Калныня сказала:

— Если вы сейчас же не прекратите этот дурацкий разговор, я доложу о вас руководству.

— Давайте,— Палерон уперлась руками в бедра и удивленно подняла брови. — Я выполняю свою работу, я — благонадежный гражданин и не сделала ничего дурного. О чем вы доложите? Кстати, вас ожидает потрясающий автомобиль.

— Не вижу никакого потрясающего автомобиля, — сказала Калныня.

— Он не на парковочной площадке, а с другой стороны отеля.

— Почему вы думаете, что он ждет меня?

— Вы — единственная важная персона в отеле. Для кого же он еще? Для портье? Или, может быть, для администратора?

— Пойдемте, Альберт,— сказала Калныня, — мы зря теряем время.

Она прошла так близко от официантки, что наступила ей на ногу. Возможно, не случайно. Моррисон смущенно пошел за ней.

— Ненавижу эту женщину,— проговорила Калныня, поднимаясь по лестнице на третий этаж.

— Вы думаете, она здесь работает по заданию Центрального Координационного Комитета? — спросил Моррисон.

— Кто знает? Но что-то здесь не так. Она просто одержима бесом дерзости. Она не знает своего места.

— Своего места? А что, в Советском Союзе есть классовые различия?

— Ваш сарказм здесь ни к чему. Может быть, считается, что их нет и в Соединенных Штатах, но ведь это не так. Я знаю, что говорит по этому поводу наука, но никто не может жить голой теорией. Если отец Аркадия и не сказал ему однажды этого, то должен был бы.

Они поднялись в ту комнату, в которой Моррисон жил неделю назад.

Он осмотрел ее с каким-то неприятным чувством. Здесь было неуютно, хотя солнечный свет делал ее не такой мрачной, да и надежда вернуться домой прибавляла всему происходящему оптимизма. Калныня села в лучшее из двух кресло, закинула ногу на ногу. Моррисон уселся на кровати и задумчиво уставился на ее ноги. У него никогда не было случая порадоваться собственной невозмутимости в трудной ситуации, поэтому видеть, что кто-то нервничает еще больше, чем он, было для него странным и необычным.

Он спросил:

— Похоже, ты очень беспокоишься, Софья. В чем дело?

Она ответила:

— Я уже говорила вам. Меня беспокоит эта женщина, Палерон.

— Она не могла так тебя взволновать. В чем дело?

— Я не люблю ждать. Дни сейчас длинные. Еще девять часов до захода солнца.

— Надо удивляться, что мы говорим о часах. Переговоры дипломатов могли бы затянуться на месяцы.— Он сказал об этом легко, но подобная мысль заставила его сердце сжаться.

— Только не в этом случае. Делом занялись шведы. Прилетит не американский самолет. Пропустить его вглубь территории страны — на это наше правительство еще не может пойти. А вот шведский... Они выступают в роли посредников и стараются свести все возможные недоразумения к минимуму.

— Мы в Штатах считаем, что шведы, в лучшем случае, относятся к нам равнодушно. Я думал, что это будет Великобритания.

— Ну-ну, с таким же успехом вы бы могли назвать Техас. Может быть, к вам Швеция и равнодушна, но к нам она относится лучше. В любом случае, чтобы разрядить ситуацию, нужны шведы и их принципы.

— Послушайте, это я должен торопиться, я больше всего на свете хочу уехать. Почему вы так волнуетесь из-за нескольких часов?

— Я уже говорила вам. Он — рядом.

— Юрий? Но что он может сделать? Если ваше правительство выдает меня...

— В правительстве есть люди, которым вовсе не хочется отпускать вас, и наш... друг знает кое-кого из них.

Моррисон приложил палец к губам и огляделся.

Калныня спросила:

— Боитесь, что нас подслушивают? Сюжет для американского шпионского романа. В наши дни обнаружить «клопа» и уничтожить очень просто. Я всегда ношу с собой детектор и еще ни разу он не сработал.

Моррисон пожал плечами:

— Тогда говорите, что хотите.

— Наш друг — сам не политический экстремист, но он может использовать кое-кого из них в правительстве. В Америке ведь тоже есть экстремисты, не так ли?

— Те, кто считают, что наша политика в отношении Советского Союза слишком мягкая? — Моррисон кивнул. — Да, я встречал некоторых.

— Вот видите. Его пожирает честолюбие, и если экстремизм поможет осуществлению его планов, он станет экстремистом.

— Надеюсь, вы не думаете, что он способен организовать переворот в Москве и привести консерваторов к власти, причем успеть это сделать до моего отлета?